Однако строительство было прервано Богом, гордыня и ненасытность людей вывела его из себя. Он создал новые языки для людей, тем самым дав им возможность испытать себя на привилегию «лучших». Так жители некогда дружелюбного сообщества перестали понимать друг друга, они уже не могли продолжать строительство города и башни.
И они рассеялись по всей земле, разобщенные, ослабленные, уязвимые.
Как часто история не учит нас, как часто легенды пытаются нам что-то передать, но так и остаются не услышанными. Все возвращается на круги своя!
Вроде бы все способствовало развитию и процветанию нового государства в центре Евразии: природа, люди, история. Здесь за последний век не было кровопролитных войн за существование, не было и масштабных разрушающих катаклизмов. Этот народ несколько поколений имел все, чтобы стать сильным и процветающим.
Но прежде чем по кирпичикам создавать государство и хранить удивительную природу, люди стали создавать себе башню, высокую-высокую. Чтобы туда мог взобраться лучший, и объявить своему народу – о том кто они и куда идут, куда будет развиваться страна и кто есть люди проживающие в ней. Как их зовут, в чем их сила и слабость.
Однако необходимый и жизненно важный процесс, как вода, стекающая с белых высокогорных льдин, обрамляющих эту благодатную землю, стал тормозиться. Определения себя, во время разговоров и избраний лучших, ушло на второй план. На первый как-то незаметно протиснулась и увлекла всех банальная ситуация. Вначале люди долго выбирали себе лучших, потом делили добро, потом его перераспределяли, и так увлеклись в споре, что начались коллизии, как и сто тысяч лет тому назад.
Не определившись в имени и в том, что их объединяет изначально, чтобы сплачиваться и сознавать свою общность, люди стали, наоборот, отчуждаться. В споре противопоставляя себя друг другу, группами, племенами, они стали забывать общие цели – строить лучший город и высокую башню. Им было некогда. Они делились.
То ли кыргызы, то ли кыргызстанцы, живущие в этой стране, то ли по крови – по этносу, то ли по принципу равных прав, так и не определившись, они вначале запутались, а потом и забыли – кто они друг другу. И вообще, зачем они все в этой стране, в этом государстве.
В начале они обнаружили в себе разность: нации, расы и корни. То, что до сих пор их усиливало и обогащало, как палитра красок, вдруг стало иным – разделяющим.
Затем люди заговорили о разных богах, отдавая дань их службе, ритуалам, посредникам. Они растаскали веру по разным храмам, плотно закрыли в них двери. Так, уверовав в разных богов, они забыли об общем.
Кто-то из недоброжелательного далека свысока небрежно бросил: «Посмотрите, они же разные: южане и северяне, разве это не ясно».
Воистину, «нет пророка в своем отечестве», особенно у нас, и люди поверили чужаку. Это тоже давало им возможность смотреть друг на друга с обидой, обвиняя уже других своих по территории во всех бедах.
Обескураженный люд, испугавшись и прижавшись к своим семьям и соплеменникам в группы, услышал из прошлого клич своего племени-рода, когда то давно в архаике они так жили. И вернулись старые трещинки делений. Некогда сплоченный народ становился еще мельче, раздробленней.
Потом все вновь вспомнили про язык. И этот проблеск надежды возможного единого будущего дал обратный эффект. Подозрительно прислушиваясь друг к другу, сравнивая и обличая тех, кто лучше или хуже говорил на красивейшем когда-то языке, люди придумали еще один способ разделиться. Так появились новые «иные», к ним сложно было придраться по крови, религии, региону и прочему, но они «смели» подзабыть тот «самый язык». «Киргизы, киргизы» понеслось в пыльных давно не чищенных трущобах. Ату их, ату!
Разделяясь, некогда сильный народ рассыпался, теряя дар, посланный им свыше – землю, независимость, себя. Его разносило ветром миграции и другими глобализационными ураганами на радость сторонним наблюдателям с гораздо худшей землей и ресурсами. Они уже не могли остановиться, включился процесс самоуничтожения.
Рассыпаясь люди мельчали, мельчал и язык.
Но язык был уже не прежним, был он не един.
И народ был не прежним, не единым.
Так сложилась аксиома истории – люди, не определившиеся с тем, кто они, со своим именем и местом в этом мире, не имеют возможности выжить. Как бы они сильны и амбициозны ни были.
Позабыв, что некогда строили мощное независимое государство – «город Вавилон» с красивой башней в центре, они разносились по ветру.
Некому их было собрать, и рассказать про тот Вавилон, про его беду.
Р.S. «Помни имя своё!» – кричала мать сыну в уносивший его поезд. «Только так ты выживешь, и мы сможем, когда-нибудь встретиться», – шептала она ему в след.
Жаркынай Куват
