Май — самый ностальгический месяц. В нем столько оттенков из прошлого.
Это и майский жук, или хрущ, которого мы ловили всем двором, а потом, подбрасывая, отпускали. Это первый зверек, которого я училась не бояться. Тогда почему-то дворы были дружными, жили большими семьями – интернациональными коммунами, мамы смотрели за общими детьми. То ли по-советски, то ли по-кыргызски люди беззастенчиво ходили друг к другу не только за солью, но и за хлебом, да просто – попить чай.
Май – это, разумеется, Первомай. Пафос парадов и транспарантов в этот день сочетался с вечерними пьянками и скандалами у соседей. Как у Горького в романе «Мать», рабочий люд радовался возможности отдохнуть и расслабиться. Мы же, дети, стройными рядами после долгих дней репетиций и ожиданий выходили на площадь, дружно размахивая шарами и разноцветными самодельными цветами. Праздник олицетворял и приближал «прекрасное далеко», красный кумач и громкоговорители мелькали по широкой ленте, проходившей по всей центральной части города.
Май – это праздник памяти, памяти об отцах и дедах, погибших в Великой Отечественной войне. День, который долгое время нас объединял трагичностью потерь и величественностью Победы. В этот день когда-то случилось нечто, что до сих пор волнует поколения на большей части Евразии. Тогда символом была гвоздика, печаль и память. И песни, потрясающие песни.
Не было никаких ленточек, да и машины-то были далеко не у всех. Представить, что тогда полосатая лента могла быть прикреплена на тракторе или самосвале – невозможно. Просто была жива память.
Помню, вечером выходил во двор дядя Коля с аккордеоном (был такой инструмент популярный) и пел. Пел так, что все не могли удержать слез. Даже мы – дворовые малыши - затихали, взрослые потихоньку собирались вокруг, чем-то тихо делились, вспоминали.
Май – самый ностальгический месяц, месяц субботников, маёвок и Победы.
Май – это месяц светлой советской ностальгии, которая еще есть, еще тлеет, как тот алый кумач.
Жаркынай Куват
