Но парадокс состоит в том, что коронавирус не является причиной этих сюрреалистических явлений, а следствием и символом намного раньше накопленных и загнивающих проблем. Коронавирус как бы олицетворяет наказание и предупреждение человечества господом Богом, за то, что оно переступило начертанную им красную линию.
Это тот редкий случай, когда в мире сработал принцип неопределенности Гейзенберга из квантовой физики, который отвергает детерминистский закон причинно-следственных связей, а запускает закон синергетики, где нередко причины и следствия меняются местами.
Главной причиной всего этого является то, что «Капитализм вышел из-под контроля и сошел с ума». Эти слова президента Франции Э. Макрона, произнесены буквально несколько недель назад, до пандемии. Выходит, что этот яркий представитель крупной мировой буржуазии, а именно ротшильдов, узрел пророчество К. Маркса о крахе капитализма в результате непримиримого противоречия между его производительными силами и производственными отношениями.
Он узрел такие процессы, что, осознав их нам остается только развести руками. Так, эксперты пишут, что, пролетая над континентами, особенно над США и Западной Европой можно видеть огромные аэродромы, многокилометровые площади и территории, забитые нереализованными сотнями самолетов и тысячами суперкомфортными автомобилями. Они годами стоят, гниют и ржавеют, ибо спроса нет, ни вообще спроса, а платежеспособного спроса. Откуда быть такому спросу, если социальное неравенство в мире имеет соотношение равное 1 к 90? Капитализм в течение долгого времени гонялся лишь за прибылью, довольствовался производством товаров, а спрос же развивался стихийно. А оказывается надо заниматься и производством платежеспособных потребителей. Иначе, вопиющая асимметрия между спросом и предложением становится спусковым крючком экономического кризиса, что порождает простаивание предприятий и сферы услуг, безработицу, уничтожение малого и среднего бизнеса, массовую бедность. Уродливым детищем капитализма стала долговая, так называемая фьючерсная экономика. Разве нормально, когда на бирже торгуются товарами в несколько раз большем, чем производится во всем мире. По нефти, например, сто раз больше! В результате не утихают ценовые войны, банкротства и т.д.
К общему нашему несчастью, сюда прибавился еще и пандемия коронавируса. В результате всего этого началась тектоническая деглобализация, что лишь вчера считалась главным достижением XXI века, а на первый план выдвинулись национальные государства. Жизнь сегодня однозначно показала, что судьба каждой страны, каждой нации в их руках, а не глобальных институтов (ООН, МВФ, ВБ, ВОЗ и т.д.).
Сегодня каждое государство большое или малое, задумывается: как спасти себя и свою экономику? Есть ли рецепт лечения от нового кризиса? И многие из них, особенно в постсоветском пространстве видят это в радикальном изменении социально-экономической модели. При этом обращают внимание прежде всего на свой советский опыт, где стратегическое и тактическое планирование, государственное регулирование, элементы мобилизационной экономики, решение социальных проблем, были весьма эффективны.
Они в свое время были приняты мировым капитализмом, а нами бездумно отброшены. Речь идет о конвергенции, предлагающая соединить хорошие элементы капиталистической и социалистической системы, отказавшись от плохих. Именно такой синтез осуществили китайские коммунисты, построив социалистическую рыночную экономику. Великий русский социолог П. Сорокин полстолетия назад назвал его интегральным строем, прогнозируя конец как советского социализма, так и американского капитализма. Впрочем, симптомы крушения последнего проявляются уже сейчас.
Разумеется, наша небольшая республика с ограниченными ресурсами должна быть готовой грядущим вызовам наступающих экономических потрясений. По-моему, личному мнению необходимо сосредоточиться на следующих проблемах:
1. Строительство самодостаточной, национально-ориентированной экономики. Конечно, нам не под силу быть такой самодостаточной, скажем, как Россия, которая сама способна производить все, начиная от туалетной бумаги, до космического корабля. Но, мы должны проложить максимум усилий, чтобы как можно больше производить и иметь «свое», заниматься импортозамещением, найти инвестиции для реиндустриализации. Она должна быть направлена не для повторения и тиражирования ширпотреба, которые в избытке производятся в Китае или Индии, а для внедрение новейших технологических достижений, постижения экономики знаний.
Чрезвычайное и особое внимание должно быть уделено к социальной сфере, особенно медицине и образованию. Все мы видели, как советская медицина, пусть изрядно устаревшей ее базой, спасла положение в кризисное время пандемии. Нужны новые медицинские институты и училища, больницы и клиники, кадры абсолютно нового качества. Нового качественного рывка ждет и система образования. Надо решительно избавиться от коммерциализации образования, если надо, то смело вернуться к положительному историей проверенному опыту советского образования.
2. Усиление фактического контроля государства над крупными компаниями и предприятиями, например, горнодобывающими, инфраструктурными, строительными путем ужесточения законодательного регулирования и даже частичной национализации. Конечно, это очень непростое дело. Легко и соблазнительно было, скажем акционировать «Кумтор», что обернулось впоследствии для Кыргызстана настоящим преступлением века, а теперь попробуй его национализировать. Акционеры – это наши бывшие вороватые президенты, их бюрократские верхушки, часть компрадорской буржуазии, банкиры, спекулянты того времени во главе с канадской головной компанией, скорее лягут под танк и сдохнут, чем допустят национализацию.
3. Ввести ограничения на порядок движения капиталов, товаров и рабочей силы исходя их конкретных отношений с соседями; приступить к деофшоризации финансов, что абсолютно правильно начали делать в России. Деньги, спрятанные за границей должны вернуться и работать на благо своего Отечества. Шадиевы, Бакиевы, Исаевы, и другие должны платить налоги украденные народные деньги.
4. Легитимация приватизации – через социальный компенсационный налог приносят бюджету и целевым внебюджетным фондам республики немало денег. Нельзя сказать, что приватизация 90-х годов была абсолютно неэффективна экономически. Да, многие крупнейшие предприятия были проданы за символическую стоимость. Но не надо забывать, что главной целью той приватизации было вовсе не немедленное пополнение бюджета за счет доходов от продажи объектов, а создание института эффективного собственника. И эта задача была в целом решена. Тем не менее приватизация была неэффективной политически и социально. Потому, что более 90 % народа не считают ее справедливой. А значит, результаты приватизации не признаются нашими согражданами, и в таких условиях перманентный и бесконечный передел собственности неизбежен.
Я предлагаю не изобретать колесо и воспользоваться весьма успешной схемой легитимации приватизации, которую в конце 90-х годов использовали британские лейбористы – кабинет Тони Блэра – в отношении инфраструктурных компаний, разгосударствленных еще в 80-е годы. Схема состоит в применении так называемого налога на неосновательные доходы от благоприятной конъюнктуры. Сумма налога в наших условиях может равняться реальному годовому обороту, который был у компании в год ее приватизации.
Иными словами: каждый, кто хочет снять с повестки дня вопрос о легитимности (справедливости) своей крупной промышленной собственности, должен заплатить в бюджет республики налог в размере оборота компании в год ее приватизации. С момента выплаты собственник получает от государства и общества бессрочную «охранную грамоту» - его собственность считается законной и честной.
5. Пандемия усилила всеобщее разочарование нашего народа в либеральной демократии, его усталость от действующей политической системы. Не только мы, все мировое сообщество отворачивается от либеральной демократии, а маятник резко качнулся в сторону авторитаризма. Кстати, тот же Э. Макрон заявил, что «демократия вышла из моды». Его поддерживают, как ни парадоксально, Д. Трамп, Б. Джонсон со своим «Брекситом» и другие западные лидеры. И, действительно, если сравнить эти две формы государственного правления, они во многом идентичны, но авторитаризм чем дальше, тем больше показывает свою эффективность. Так в чем же действительное отличие демократии от авторитаризма?
Некоторые элементы – такие, например, как верховенство закона – общепризнаны и при авторитарных режимах.
Другие – такие как разделение властей – присутствуют и при авторитарных режимах, являются атрибутами более сложных, более современных президентско – парламентских систем.
Третьи – легитимация власти через всеобщие и равные выборы – характерны как для авторитарных, так и для демократических режимов.
Четвертые - говорят, что авторитарная модель, в отличие от модели демократической, не предусматривает возможности смены верхушки политической элиты, находящейся у власти. Именно – это, по их мнению, является единственным и принципиальным отличием демократии от авторитаризма и утверждают, что регулярная сменяемость глав государств основной признак демократии Запада. Оставим в покое европейских монархов, которые правят по полстолетия и дольше.
Давайте вспомним президента США Франклина Делано Рузвельта, который избирался на четыре срока подряд (фактически стал пожизненным президентом). При этом никто на Западе не ставит под сомнение наличие в США демократии во время его президентства.
Можно как угодно долго работать премьер-министром Британии или Италии, канцлером Германии. Между тем, главы исполнительной власти в этих странах обладают еще широчайшими полномочиями. Причем в Британии, будучи депутатом парламента, лидером парламентского большинства и одновременно премьер-министром Ее Величества, премьер и вовсе объединяет в своем лице прерогативы законодательной и исполнительной власти.
С этой точки зрения власть президентов Казахстана или Азербайджана по уровню своей демократичности, т.е. легитимности превосходит власть президента США или премьер-министра Великобритании, равно как и премьер-министра Германии.
И, потом, авторитаризм оказался в выигрышном положении по многим жизненно важным показателям развития стран. Известный российский политолог Радзиховский приводит следующие примеры: «Население «демократических» республик в бывшей СССР (Прибалтика + Украина + Молдова + Грузия + Армения + Киргизия) с 1989 по 2018 – й сократилось с 72 до 60 млн, а «авторитарных» (Средняя Азия, кроме Киргизии + Казахстан + Азербайджан + Белоруссия) выросло с 66 до 84 млн.
Или вот – ВВП. По данным Всемирного банка с 1990 по 2017 –й в тех же двух группах в долларах 2011 г. ВВП в «авторитарной» группе вырос с 386 млрд до 1075 млрд, а в «демократической» группе уменьшился с 690 млрд до 610 млрд.».
В Кыргызстане назрела необходимость смены политической системы республики. Необходимо, прежде всего, восстановить первую историческую Кыргызскую Республику, что была создана по Конституции 1993 г. Бывшие президенты, особенно последние «апрельские революционеры» раздербанили ее так, что остались от нее рожки да ножки.
Необходимо, через всенародный референдум (наверное, уже после осенних парламентских выборов) в корне переработать Конституцию с учетом опыта прошедших 30 лет и кардинально измененных реалий современности. Только так, мы можем разорвать ту позорную цепь, которую унаследовали нам бывшие трое президентов, только так, мы выйдем из перманентного политического кризиса.
Надо ли доказывать, что здесь должен играть роль первой скрипки нынешний президент С. Жээнбеков, который не запятнен коррупцией и показал себя надежным организатором в кризисных условиях пандемии и, главное, пользуется достаточно твердым доверием и поддержкой народа.
Жумабек Сааданбеков
Общественный деятель
