- Позвольте с вами не согласиться. Иногда убить чувствительность - это вопрос выживания. (с)
Р. Гари «Свет женщины»
День Валентина, действительно непривычный для нас праздник, и не столько потому, что его герой — непонятный там Валентин, а сколько потому, что это гимн любви.
Любовь в нашем возвращающемся в патриархальные времена и нравы обществе — вещь достаточно, нет, даже не запретная, скорее, не подразумевающаяся вообще. Особенно между мужчиной и женщиной.
Любовь к богу – это тренд. Но вот между двумя людьми она как бы есть, но как бы ее нет.
Есть еще любовь к стране, болезненная, неравная. Всяк ее, страну, любит, потому жалеет, а вот гордиться не очень получается. Даже на Олимпиаде в Сочи. Все не так. Карма какая-то.
Любовь к родине у нас имеет только один шикарный ракурс. Но один. Через красоты природы. Это, конечно, море, вернее, горы безбрежные. А вот через институты, государство и прочее — здесь сложновато, называй год Годом государственности, не называй, а как-то слаще не становится. Хотя посмотрим…
Любовь же между мужчиной и женщиной, и плотская, и платоническая ушли в общем восприятии к запретным плодам. Что не преминуло сказаться на остальных производных – семье, воспитании, образовании, в общей дискуссии, наглядно демонстрируемой в парламенте. Любовь людская — там порок и предательство, позволительно лишь показательное «духовное» целомудрие в специальных комнатах и одеждах, но эффект говорит за себя.
Когда-то, еще в те целомудренные советские годы, были беседы, брошюры о том, что же такое любовь, отношения. Этот интерес всегда был и будет, пока жив человек. Эти размышления, поиск половинок, теорема взаимоотношений.
Мы же живем во времени, когда одна наша нога — в бородатом прошлом, другая — в технологичном будущем. Технологии меняются, виртуал захватывает и поглощает, ужимая мир и пространство, но в личных отношениях между людьми у нас вновь торжествуют многоженство, «талак» и вселенский страх.
Любовь между людьми у нас воспринимается, как вызов, ее демонстрация, как культовый грех. Потому ее изнанка, лицемерная и темная, продажная и черствая, тиражируется и продвигается за единственно возможный шаблон.
На остановке стоит пара влюбленных, обнявшись, прижавшись, как будто боятся спугнуть этого голубя — счастье быть вместе. Они не видят ни удивленных глаз, отвыкших от проявления любви людей, не видят осуждающих глаз как бы набожных хранителей нравственности. Они, к счастью, никого не видят.
Это время любви, чистой, самозабвенной, не перебьешь, не запретишь. В мире, где есть человек, во все времена.
Вот — Валентин свидетель.
Жаркынай Куват