В силу своей профессии - переводчика, дипломата и востоковеда, я долгие годы занимаюсь «афганской» проблематикой и естественно сложились достаточно устойчивые профессиональные связи с коллегами, с которыми часто встречаемся на различных «международных» площадках. И, как обычно, при встречах друг с другом живо интересуемся, чем ныне занимаемся, и когда в очередной раз слышат от меня, что занимаюсь Афганистаном, с сочувствием говорят, что эта судьба.
Так вот, эта судьба в течении вот уже сорока лет, вынуждает меня время от времени сталкиваться с проблемами этнических кыргызов, которые проживают в районах Малого и Большого Афганского Памира.
Об афганских кыргызах много написано, сняты уникальные фото и видеоматериалы, опубликован ряд актуальных репортажей и интервью. Просматривая архивные интернетовские фотографии о кыргызах, проживающих в Афганистане, невозможно не обратить внимание на их глаза: в них усталость и леденящая душу грусть. При чем у всех- детей и взрослых, женщин и мужчин, стариков и старушек. И только у самых маленьких глаза светятся от радости и счастья.
К сожалению, в силу сложных и трагических социально-исторических перипетий, наши соплеменники, кыргызы, оказались в сложном положении в Афганистане, по сути, на грани вымирания. Земля на которой они живут, давно стала их родиной, где беспрестанно идет братоубийственная война, длящаяся в течении последних сорока лет, и которая безвозвратно уничтожает целые поколения людей, народы и их уникальную культуру.
Как известно, в науке остается все еще много «белых» пятен, в том числе связанных с историей памирских кыргызов, но есть надежда, что в скором времени, благодаря быстрому внедрению в жизнь современных научно-технических достижений, удастся все точки поставить над «i». Это же касается в целом об ареале распространения кыргызов в мире, в том числе и в Афганистане.
В связи с этим хотел кратко остановиться на некоторых исторических моментах, связанных с кыргызами, проживающими в Афганистане. Ряд серьезных ученых, в том числе известный советский ученый-востоковед А.Н.Бернштам, считали, что кыргызы проникли в высокогорный Памир в 1575 году, упрочили свое положение в 1653 году, заняв Кара-Тегин и Гиссары, потом в том же году захватив афганский город Балх.
Мне же кажется, что эти данные, мягко говоря, некорректные, потому что не учитываются ряд важных исторических факторов. Во-первых, согласно гипотезам К.Иностранцева и Л.Гумилева небольшое количество «неукротимых» гуннов (не более 10 тысяч человек) еще на рубеже 4-5 вв. отступило через «Джунгарские ворота» на юг. Как известно, кыргызов и гуннов многие исследователи относят к одному народу. Поэтому тюркский пласт, в том числе кыргызский, был на территории современного Афганистана задолго до периода Золотой Орды, до периода Могулистана и до вышеупоминаемых исторических событий.
Во-вторых, афганские кыргызы много раз упоминаются в эпосе Манас, который сформировался более тысячи лет тому назад, а также в уникальном историческом источнике «Маджму Ат-Таварих (Собрание историй), написанный на персидском языке в XVI веке муллой Сайф ад-Дином Аксыкенди. Также встречается много упоминаний о памирских кыргызах в греческих, китайских и западных исторических и географических записях.
В-третьих, будучи в Афганистане, я много раз проводил интервью с ними, которые мне говорили, что кыргызы всегда жили в Афганистане, одновременно подтверждая, что последнее крупное переселение кыргызов туда произошло в конце 20-х годах XX века, когда, бежав от бушевавшей в Средней Азии войны с басмачеством, под руководством Рахманкул-ханa в Афганистан перекочевала большая группа южных кыргызов. С тех пор у афганских кыргызов сохраняется традиция назначения своих ханов.
Как бы там ни было, хочу привести некоторые данные об афганских кыргызах Афганистана: по данным российских военных экспедиций в 1830-х годах на северо-востоке Афганистана проживало порядка 5,5 тыс. кыргызов. При этом никто не считал количество кыргызов, которые находились в составе родо-племенных структур афганских народов, в том числе «узбеков», туркмен, хазарейцев и даже пуштун.
До 1973 года кыргызы были одним из официальных народов Афганистана и их численность, по афганским данным составляла около 12- 15 тыс. человек. Примечательно, что им вменялась обязанность обеспечивать охрану государственной границы Афганистана на Ваханском участке с СССР, Китаем и Пакистаном, что освобождало кыргызов от всеобщей воинской повинности. Именно этим объясняется тот факт, что предводитель кыргызов имел высокий статус советника Эмира, получал жалованье из государственной казны, и во время его пребывания в столице имел право проживать в гостевых домах афганского короля, со всеми протокольными почестями. Кроме того, как правило, 2-3 кыргыза назначались депутатами в афганский парламент.
Все эти привилегии длились до появления Демократической Республики Афганистан. Учитывая усиление СССР в стране, афганские кыргызы, боясь советской кары за участие в басмаческом движении, во главе с Рахманкул-ханом в количестве 1 350 человек (290 семей) решили уйти в Пакистан. Не складывая своих юрт, чтобы не вызывать подозрения у советских пограничников, большая часть афганских кыргызов Малого Памира покинула родные места, где остались лишь около 10 семей. В августе 1978 года группа прибыла в Пакистан, где к тому в времени в окрестностях города Гилгит уже существовала небольшая кыргызская диаспора. Положение новоприбывших кыргызов было крайне тяжёлым: они вынуждены были продавать свой скот, более 100 человек погибли в первый же год от трудностей перехода, голода и болезней. Бежавшие кыргызы обратились к властям США с просьбой о получении политического убежища на территории штата Аляска, климат которого, по мнению кыргызов, был сравним с памирским. Но власти США медлили с ответом, и долгие переговоры не увенчались успехом. Одновременно шли переговоры с представителями Турции. Устав от голода и болезней, часть кыргызов в количестве примерно 50 семей (или около 150 человек) под предводительством Абдурашид-хана решила вернуться в Афганистан. В марте 1982 года, после долгих административных проволочек, самолёты ООН доставили афганских кыргызов в Турцию, где их поселили в провинции Ван.
Следует отметить, что профессор Сулайман Кайыпов, проработав там достаточно длительное время, провел скрупулезные, уникальные этнокультурные и лингвистические исследования афганских кыргызов, проживающих в провинции Ван, издал свои многотомные труды по ним и которые, к сожалению, еще не оценены должным образов нашей общественностью.
С тех пор, из-за крайне нестабильной военно-политической обстановки в Афганистане, численность кыргызов там сократилась до 1200 человек. Выделяют две зоны концентрации афганских кыргызов: Малый Афганский Памир, где живут около 800 чел., и Большой Афганский Памир (около 500 чел). Точное количество не удается определить, поэтому привожу приблизительные данные.
Есть пугающие данные о том, что они ежегодно сокращаются на 5-6%. Причем женщины составляют лишь треть населения и дети до 16 лет, по численности, также находятся приблизительно на этом уровне. Средняя продолжительность жизни 40-55 лет. Там очень много проблем, но главные из них- это низкий уровень репродуктивности населения, катастрофически высокая материнская и детская смертность. Про другие проблемы я молчу. По сути, «ваханские» кыргызы столкнулись с гуманитарной катастрофой.
Конечно, в условиях глобализации любая серьезная проблема современности становится достоянием всего человечества, чьи самоотверженные представители начинают об этом говорить, писать, показывать- бить в колокола и распространять SOS тех, кто нуждается в спасении. Это касается и наших собратьев в Афганистане, но как бы мы и весь мир не опоздали.
И в Кыргызстане положение кыргызов в Афганистане не сходит с повестки дня СМИ, госорганов и общества. Иногда звучат очень импульсивные мнения и предложения по данному вопросу. Между тем, это непросто сложная проблема, но и весьма деликатная, так как касается внутренних вопросов иностранного государства, что требует строгого соблюдения международных норм. И здесь одними криками и патриотическими призывами вопрос не решить, более того, чем больше будет радикализма и экстремизма в этом процессе, тем дальше будем отдаляться от реального его разрешения. Свежий пример- приграничные проблемы и попытки решить их насильственным или односторонним способом, обеими сторонами, показывают, что разногласия переходят на уровень конфронтации, которая в любой момент может перерасти в вооруженный конфликт, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому эту проблему решать на эмоциях опасно, а затягивать тоже нельзя, история нас не простит.