Трагические события, подобные казахстанским имели место быть и в нашей Кыргызской Республике, причем, не единожды раз. Все они были громкими и резонансными, но одно событие, тоже связанное с госпереворотом, точнее с попыткой совершения такового, осталось почти незамеченным для большинства жителей республики. Речь идет о контрреволюционном мятеже, предпринятым 5 августа 2010 года с целью свержения Временного Правительства и, если бы, его не удалось предотвратить, то, как знать – возможно, изменился бы не только расклад политических сил в стране, но и весь дальнейший ход отечественной истории. Если проводить аналогию с казахстанскими событиями января 2022 года, можно отметить следующее: В Казахстане военные силы имелись, и в немалом количестве, но они бездействовали, самоустранились, предали свою власть. А у нас, в Кыргызстане, сложилась совершенно иная ситуация – никаких сил для подавления мятежа практически не было…
Тогда, в августе 2010 года, наш многострадальный народ был близок к тому, чтобы быть втянутым в межрегиональные распри. Двумя-тремя месяцами ранее страна уже пережила нечто подобное. Бакиев, свергнутый в ходе Апрельской революции, бежал к себе на малую родину и предпринял отчаянную попытку поднять своих земляков против «неблагодарных» северян. Разыгрывая карту «Север-Юг» он пошел «во-банк»! В течение двух месяцев Курманбек Бакиев со своими сторонниками раскачивал политическую ситуацию на юге республики, пытался консолидировать силы региона и таким образом хотел восстановить, как ему казалось, попранную «несправедливость». Удивительная и парадоксальная ситуация! Курманбек Салиевич намеревался вернуть себе право считаться главой государства и лидером нации, одновременно разрушая единство своего народа и целостность государства!?
Тогда, летом 2010 года, попытка развязывания межрегиональной войны провалилась, но вместо нее в Кыргызстане разразилась другая – межэтническая. Позволю себе бегло освежить в памяти читателей события тех - июньских дней 2010 года. Так станет понятнее, почему Ваш покорный слуга, оказался вовлеченным и в другое событие и принял непосредственное участие в подавлении августовского контрреволюционного выступления.
Ночь с 10 на 11 июня, ближе к 10 часам вечера. Это самое умиротворенное и благодатное время суток. Но вот раздается, по обыкновению, мощный рев сотен репродукторов ошских мечетей, созывающий правоверных мусульман на вечерний намаз, разорвал ночную тишину. Одновременно с этим в разных частях южной столицы в небо взметнулись красные сигнальные ракеты. Тут и там заполыхали дома горожан (очевидцы свидетельствуют, что с наступлением темноты были замечены бородачи в камуфляжной одежде, которые с канистрами в руках перебегали от одного дома к другому, затем запрыгивали в машины с заведенными двигателями и уносились прочь, растворяясь в южной ночи). Беспрерывно застрекотали автоматные очереди, которые косили выскакивающих из огня людей. В узбекских махаллях слышались провокационные возгласы: «Убивайте проклятых сартов!». То же самое происходило в городских кварталах, преимущественно заселенных кыргызами – только угрозы – выкрикивались уже на узбекском языке.
Цепная реакция массовых убийств не заставила себя ждать. В течение нескольких суток в городах и селах юга республики продолжалась вакханалия – в бессмысленной кровавой бойне между представителями двух братских этносов погибали женщины, старики, дети… Что это было? Месть затравленных и загнанных в угол бакиевцев? Или нечто другое?
Президент Узбекистана Ислам Каримов, комментируя кровавые события в сопредельном государстве, в которых погибла не одна сотня этнических узбеков, произнес то, чего от него никто не ожидал. Вместо осуждения и обвинения из его уст прозвучало: «Киргизский народ ни в чем не виноват: это сделали третьи лица!». Покойный узбекский лидер не был похож на одного известного деятеля – любителя будоражить общественность своих и соседних стран громкими обвинительными речами. Ислам Каримов не стал открыто разглагольствовать: кого он имеет в виду под «третьими силами». Эта загадочная фраза безадресная, но в ней читается завуалированный намек: «Ищите того, кому это выгодно!». Каримову хватило политической мудрости не накалять своими сенсационными разоблачениями и без того накаленную обстановку. Выяснением причин ошской трагедии занимались аж три комиссии, но ни одна из них никакой ясности не внесла. Да и не смогла бы… Для расследования такого сложного и запутанного дела нужны не парламентские, правительственные и общественные комиссии, а аналитические мозговые центры уровня ЦРУ, ГРУ, КГБ МОССАД. У нас таковых отродясь не бывало и в обозримом будущем не предвидится. У узбеков в этом плане дела обстоят получше. Президент Каримов, надо полагать, свои умозаключения не из пальца высосал.
Кровавая этническая бойня в южных регионах не могла не взбудоражить общественность республики. К вечеру 11 июня вся «Старая площадь» перед зданием, в котором временно разместилось Временное правительство (Белый Дом, разгромленный «героями» Апрельской революции на потеху публике и на радость мародерам, в ряды которых затесались немало и самих сотрудники БД, все еще находился в непригодном для использования состоянии) была забита толпами людей, заполонившими собой не только площадь, но и все прилегающие к ней скверы и парки. Ваш покорный слуга находился в самой гуще людского моря, которое гудело, словно рассерженный пчелиный рой, разворошенный палкой, и не сразу расслышал гудки, периодически и настойчиво раздававшиеся в мобильнике. Когда я откликнулся, обрадованный абонент, представившись помощником председателя Временного правительства, произнес:
— Алик Карыбаевич? Наконец-то! Вас срочно разыскивает Роза Исаковна. Скажите, где Вы находитесь? Мы пришлем за Вами машину…
Отвечаю, что нахожусь у них под боком, на «Старой площади», но должен сначала сходить домой – переодеться.
Помощник запротестовал:
— Нет, нет! Приходите, в чем есть, - и как можно скорее!
И вот я стою пред очи главы Временного Правительства – Отунбаевой Розы Исаковны, которая не обращая внимания на мой внешний вид, без всяких восточных экивоков, сразу приступает к деловой части разговора:
— Алик Карыбаевич, мы никогда раньше с Вами не встречались, но я много наслышана о Вас. Для меня достаточно мнения людей, которым я доверяю и, которые Вас рекомендуют. Я приняла решение назначить Вас секретарем Совета безопасности республики... Возражения не принимаются. Декрет о Вашем назначении уже подписан, - коротко рубанула Роза Исаковна. - Видите, что творится на юге? Вы не должны оставаться в стороне, забирайте все эти сводки и докладные с моего стола, ознакомьтесь и приступайте к работе.
Собственно говоря, никакой беседы и никакого диалога не было – только краткий монолог, в конце которого она добавила:
— Надеюсь, Вы сумеете навести порядок. У меня все. Идите…
Я был в шоке от такого неожиданного поворота в моей безрадостной от безработицы судьбе, но, должен признаться, был польщен лестной оценкой моей скромной персоны. Позже я убедился, что Роза Исаковна напрочь лишена привычка льстить кому-то ни было. Женщина волевая, с весьма твердым и жестким характером. В свое время президент Атамбаев на одном из совещаний как-то обронил фразу: «Роза Исаковна от нас мужиков отличается тем, что она, среди нас.., – настоящий мужик!».
О кровавых июньских событиях можно рассказывать долго. На эту тему издано множество статей и публикаций и не нахожу нужным утруждать моего читателя описанием подробностей произошедшей общенациональной трагедии. Отмечу только, что массовый психоз и абсолютно бессмысленные убийства прекратились также внезапно, как и начались, если не брать во внимание отдельные эпизоды и отголоски утихающей войны. Но в этом нет никакой заслуги ни Временного правительства, ни силовых структур, ни меня как секретаря Совбеза… Люди сами пришли в себя – очнулись от помутнения разума, ужаснулись от содеянного. Повсеместно, без участия местных властей происходили акции примирения и братания кыргызов с узбеками.
В этом плане показателен состоявшийся 27 июня 2010 года всенародный референдум, на котором предлагалось «обсудить» и одобрить два вопроса: принятие новой редакции Конституции Кыргызской Республики и выборы, а точнее – одобрение кандидатуры Отунбаевой Розы Исаковны на должность Президента Кыргызской Республики (на Переходный период сроком до 01.01.2012 года). Вопреки всем худшим ожиданиям, жители юга (узбеки и кыргызы) без всякой навязчивой агитации со стороны властей, толпами, я бы сказал, даже с каким-то облегчением на душе повалили на избирательные участки. Воочию лицезрел счастливые лица людей, с заплаканными глазами, дожидающихся своей очереди. Они радовались тому, что власть есть, существует и как-то дала о себе знать. Избиратели пришли отдавать голоса не столько за новую Конституцию и за Розу Отунбаеву – они пришли голосовать прежде всего за мирную жизнь, спокойствие в своих домах, за стабильный Кыргызстан….
Однако вернемся к событию 5 августа 2010 года. Накануне, 4 августа, ближе к вечеру, позвонил мой друг, «однополчанин» - полковник-чекист Аданбек Сатыбалдиев (скончался в октябре м.г. от коронавируса):
— Алик, в Оше, происходят странные вещи: на улицах разом исчезли все бусики! В городе только и разговоров о том, что тысячи молодых парней покинули Ош.
Примерно через час звонит другой полковник–чекист Айтбай Маасалиев:
— Алик Карыбаевич, по имеющимся у меня оперативным данным, не менее 5-7 тысяч молодых ребят на микроавтобусах выехали в Бишкек, будьте начеку…
Не верить своим коллегам-чекистам оснований у меня нет. Их информация, однозначно, свидетельствует об одном: в Бишкеке, что-то должно произойти – быстротечно и не позднее завтрашнего дня (трудно содержать, кормить и обустраивать в чужом городе несколько тысяч молодцов).
Звоню министру внутренних дел генералу Байболову и делюсь с ним полученными из Оша тревожными сообщениями. Кубатбек Калбекович поблагодарил меня и заверил, что примет информацию к сведению.
Затем связываюсь с председателем ГКНБ генералом Дуйшебаевым:
— Кенеш, как у вас обстановка? Из Оша в Бишкек выехало несколько тысяч молодых ребят. Есть ли у Вас на этот счет сведения?
— Все нормально, - не без раздражения ответил генерал и бросил трубку.
Нежелание говорить со мной красноречиво свидетельствует об его отношении ко мне. Чувствую, что ему очень хотелось бы послать меня куда подальше, добавив, что-то, вроде: «Тоже мне начальник выискался, отчитывайся тут перед каждым…», но вслух об этом он высказаться конечно не мог. Дуйшебаев не очень высокого мнения обо мне. Я о нем – тоже… Ответ генерала, конечно же, меня успокоить не мог.
Связываюсь с руководителем аппарата президента Э. Каптагаевым:
— Эмиль, из Оша в Бишкек на автобусах выехали 5-7 тысяч молодых ребят, все – в джинсах, одеты по-спортивному, сейчас они в дороге, утром будут здесь, в Бишкеке. Уверен, едут, не иначе, как атаковать здание Правительства. Давай, предупредим, чтобы все сотрудники аппаратов президента и правительства завтра не выходили на работу, соберем в одном месте все компьютеры, оргтехнику и другое ценное имущество, забаррикадируем входные двери…
Такие распоряжения уполномочен давать только руководитель аппарата президента и Эмиль без лишних расспросов их отдал.
Звоню Президенту и ввожу в курс дела, докладываю о принятых вместе с Эмилем Саламатовичем упреждающих мерах. Во избежание захвата ее в заложники прошу Розу Исаковну завтра не появляться на рабочем месте и оставаться в резиденции. Чувствую, что она колеблется:
— Алик, ты что такое несешь?! Подожди минутку, сейчас узнаю у Дуйшебаева…
Слышу, как последний по другому телефону бойко докладывает президенту о том, что никаких признаков резкого изменения общественно-политической обстановки в стране не наблюдается, что все у него находится под контролем.
Президент переключает разговор снова на меня:
— Ты слышал, что говорит главный чекист?
Говорю, что слышал.
— Так, чего ты зря поднимаешь панику?!
Тут, уже, взрываюсь я:
— Роза Исаковна, не слушайте его – он мент, а не чекист! У меня есть все основания полагать, что завтра будет предпринята попытка к захвату правительственного здания!
Убедительно прошу Вас оставаться в резиденции! Пауза… Роза Исаковна в замешательстве… Категоричная настырность секретаря Совета безопасности, похоже, действует на нее…
— Алик, прямо не знаю что делать. Завтра у меня неотложное мероприятие – должна состоятся церемония вручения верительных грамот вновь назначенными послами двух стран…
Ее растерянность – мне на руку и нужно чуток надавить:
— Роза Исаковна, проводите церемонию в резиденции, но не здесь, под рев толпы и треск ломающихся дверей!
Конечно же, в другой ситуации я, по натуре мягкий и обходительный человек, никогда не позволил бы себе повелевающего тона в разговоре с кем либо, а тут целый президент республики! Но в тот момент мне было не до любезностей и дипломатических расшаркиваний. Мною владели думы только о том, как предотвратить надвигающуюся угрозу! Секретарь Совета безопасности – должность высокая, почетная, но номинальная – реальной силы подо мной нет. Она, реальная сила, у силовых министров, не подчиняющихся друг другу (в последующем для координации и был создан Генштаб). Однако я по статусу выше всех силовиков и ближе всех нахожусь к президенту и данное преимущество подвигло меня на неслыханную дерзость: решил блефовать, действуя как бы от его имени. Силовые министры вынуждены поверить мне на слово: такими вещами не шутят. Усомниться и переспросить у президента – смелости не хватит ни у кого. Все-таки они знают, что Орозов – серьезный человек. Кроме того, у меня сомнений не было в том, что что в вопросах обеспечения безопасности я, как чекист, более компетентен, чем президент, учитывая, что она, все же, женщина…
Должен отметить, что почти во всех силовых ведомствах не все было гладко, как обычно плелись интриги, подковерные игры, творились и другие безобразия, впрочем, как и везде. Многие офицеры искали выход на меня, верили мне, видели во мне того человека, который может их выслушать и что-то предпринять, чтобы выправить ситуацию. Вербовкой не занимался, но они были моими добровольными оперативными источниками. Что греха таить: некоторые видели в моем лице «крышу» для возможного карьерного роста. Вечером 4 августа я встретился с отдельными из них, ввел в курс дела и попросил: при получении оперативно-значимой информации немедленно ставить меня в известность.
Но утром 5 августа 2010 года случилось непредвиденное: реальная угроза безопасности надвигалась не с Юга, а большой волной катилась с Востока, с берегов Иссык-Куля…
Продолжение следует...
Алик Орозов, экс-секретарь Совета безопасности республики.
