Как известно, сегодня прокуратура переживает не лучшие дни. Несмотря на то, что принятый еще только год назад Конституционный закон Кыргызской Республики «О прокуратуре Кыргызской Республики» явился крупным шагом в стабилизации системы, оформлении ее государственно-правового статуса, внесшим определенность в ее надзорные правомочия, определил конституционное положение прокурорской системы в иерархии «разделения властей», уже сегодня с трибуны парламента государства депутат Ж.Токторбаев предлагает лишить прокуратуру полномочия производства следствия по незаконному задержанию и заключению граждан сотрудниками милиции под стражу, организации финансовых пирамид, от которых в буквальном смысле слова плачут простые люди, отдав туда последние сбережения в надежде получить хоть какое-то жилье, незаконной выдаче кредита, когда государственные кредиты для крестьян и фермеров разворовываются высокопоставленными министрами и другими коррупционерами высшего эшелона власти, депутат Ж.Токторбаев предлагает запретить прокуратуре Кыргызской Республики привлекать к уголовной ответственности олигархов, которые подделывают акцизные марки, не платят налоги в госбюджет и другие обязательные платежи.

Депутат Ж.Токторбаев предлагает запретить следователям прокуратуры бороться с коррупцией при проведении госзакупок, тендеров, преступлениями частных нотариусов, аудиторов, оценщиков, частных детективов и охранников, предлагает просто передать эти полномочия какому-то Следственному комитету якобы по примеру положительного опыта России. Но ведь у нас было такое в виде так называемой Финансовой полиции, которая погрязла в коррупции, стала ее частью, так как входила в состав правительства КР: год назад, в марте 2021 года, было принято решение о ликвидации Государственной службы по борьбе с экономическими преступлениями при правительстве КР (финансовая полиция), поскольку даже согласно официальным данным, уровень теневой экономики составляет 130 млрд сомов или 23,6 % к ВВП, тогда как независимые эксперты отмечают, что доля теневой экономики составляет от 24 до 43 % к ВВП, что свидетельствует о ненадлежащем исполнении Государственной службой по борьбе с экономическими преступлениями своих функций.

Кроме этого, со стороны независимых экспертов и представителей бизнес-сообщества звучат нарекания по поводу деятельности Государственной службы по борьбе с экономическими преступлениями в части коррумпированности указанного органа, а также его незаконного вмешательства в предпринимательскую деятельность. Тогда же по этому поводу президент Садыр Жапаров на своей странице в Facebook опубликовал пост, в котором заявил, что нет необходимости сохранять министерство или ведомство в интересах отдельных людей.

Вот и ответ на предложение депутата Жогорку Кенеша КР Ж.Токторбаева о создании так называемого Следственного комитета самостоятельно от Генеральной прокуратуры. Зачем? Ведь он фактически и по сути и так есть в составе Генеральной прокуратуры в виде Главного следственного управления и территориальных подразделений. Прокуратура есть в любом государстве и она не создается как Финпол под конкретного человека, как это было в Кыргызстане при Акаеве, Атамбаеве и т.д. Прокуратура имеет тысячелетнюю историю и по рекомендации Совета Европы, по всем конвенциям ООН против коррупции, которые, кстати, ратифицированы Кыргызской Республикой, это главный правозащитный орган, который ответственен не только за уголовное преследование, прежде всего так называемых специальных субъектов, начиная с милиционеров, судей, других должностных лиц, военных, но и за всю уголовную политику в государстве.

Во всех международных конвенциях ООН против коррупции прокуратура названа органом, который ответственен за борьбу с коррупцией в государстве. А коррупционные преступления всегда совершаются с экономическими.

Согласно Рекомендации N R (2000) 19 Комитета Министров Совета Европы государствам-членам «О роли прокуратуры в системе уголовного правосудия» (Принята Комитетом Министров Совета Европы 6 октября 2000 года на 724-м заседании Представителей Министров) во всех системах уголовного правосудия прокуроры:

1. решают вопрос о возбуждении или продолжении уголовного преследования;

2. поддерживают обвинение в суде;

3. могут обжаловать или давать заключения по жалобам на все или некоторые решения суда.

3. В отдельных системах уголовного правосудия прокуроры также:

• осуществляют уголовную политику, приспосабливая ее, где это возможно, к региональным и местным условиям;

• ведут и направляют расследования или осуществляют надзор за ними;

• обеспечивают оказание эффективного содействия потерпевшим;

• определяют альтернативы уголовного преследования;

• осуществляют надзор за исполнением решений судов;

• и т.д.

Прокуроры - это представители государственной власти, которые от имени общества и в государственных интересах участвуют в применении права, если правонарушение влечет уголовное наказание, принимая во внимание права человека и необходимость эффективного действия системы уголовного правосудия.

Даже Европейская комиссия «За демократию через право» (Венецианская комиссия) совместно с Бюро по демократическим институтам и правам человека (ОБСЕ/БДИПЧ) в совместном заключении по проекту Конституции Кыргызской Республики (Принято Венецианской комиссией на 126-м пленарном заседании в режиме онлайн (19-20 марта 2021 г.) отметила, что полезно, когда прокуратура в государстве полностью отделена от исполнительной власти, как это заложено в Конституции КР 2021 г., так как Генеральному прокурору часто поручается ведение весьма политически сложных дел, таких как уголовное преследование членов правительства, парламента.

Возвращение прокурорам части полномочий и усиление их роль на досудебной стадии связано со следующими причинами: резонансные дела, где в качестве фигурантов выступают представители следственных органов (ч. 3 ст. 159 УПК КР), низкое качество ведомственного контроля, откровенное противоборство ведомств, засилье незаконно возбуждаемых уголовных дел, нарушение разумности сроков предварительного расследования.

То обстоятельство, что на сегодня прокурор вправе возбуждать уголовное дело, начинать и вести досудебное производство, является логичным продолжением того, что прокурор является участником процесса со стороны обвинения. Данная деятельность заключается в организации прокурором самого процесса досудебного расследования, определении его направлений. Наделение прокурора функцией расследования уголовного дела (что, по мнению ученых, является модернизацией функций прокурора в досудебном производстве), по мнению ученых необходимо еще и для того, чтобы искоренить существующее ныне всяческое внутреннее и очевидно бессмысленное противоборство между органами, ведущими расследование, с одной стороны, и прокуратурой – с другой. Такие процессуальные отношения между представителями единой стороны обвинения абсурдны и недопустимы, поскольку противоречат назначению уголовного судопроизводства, его принципам. Ведь следует учитывать, что состязательная модель процесса вовсе не предполагает наличие противоборства внутри сторон, его представляющих. Именно поэтому во взаимоотношениях между участниками уголовного процесса со стороны обвинения, в том числе возникающих в ходе осуществления уголовного преследования, элементы состязательности неприемлемы.

На наш взгляд, прокурора необходимо также наделить полномочием процессуального руководителя предварительным расследованием в определенных УПК КР случаях и основаниях, что позволит избежать возникновения подобной внутренней конфронтации между означенными участниками уголовного процесса со стороны обвинения.

Вместо того, чтобы усиливать правозащитный потенциал прокуратуры на следствии, в суде, во всех видах надзора, возлагать на нее обязанность расследования по преступлениям, совершенным в отношении несовершеннолетних, социально незащищенных слоев населения и при совершении преступления в отношении неопределенного круга лиц, государственные мужи создают ей законодательные заторы, используя свое влияние в политических и экономических кругах, под видом государственно-правовых преобразовательных процессов, способствуя усилению существенных разночтений относительно роли и места прокуратуры в государственном механизме контроля и правоохраны, делают прокуратуру заложницей политических разборок и давления, цель которых в конечном счете заключается в подчинении ее определенным силам.

Десятилетние зигзаги в статусе прокуратуры, «кнуты» и пряники» при оценке ее деятельности бывшим Временным Правительством КР, персональные перетасовки в прокурорских верхах – звенья цепи политического контроля и давления, не имеющих ничего общего с законностью и независимостью системы. Разумеется, манипуляции вокруг прокуратуры – это не только результат злонамеренной неприязни, а, скорее, наглядная иллюстрация аморфности, непоследовательности, спонтанности курса реформ. Сегодняшний накал страстей во многих средствах массовой информации вокруг «дел» некоторых депутатов, бизнесменов, телевизионно-журналистские «следствия» и разоблачения то в одном, то в другом крыле власти с непременными «наездами» на прокуратуру – из той же обоймы «перетяжки канатов», объективно служащих одной цели – подрыву, размыванию системы независимого надзора.

И все же было бы необъективно, если не сказать научно несостоятельно, пользоваться одномерностью тонов в анализе палитры противоречий при возведении новой государственно-правовой надстройки.

Неординарность, новизна настоящего исторического эксперимента – уравнение со многими неизвестными, говорил предпоследний Генеральный прокурор СССР доктор юридических наук, профессор А.Я. Сухарев.

Конечно, мы должны жить в лоне цивилизованного мира, полнее пользоваться плодами его прогресса, памятуя при этом о своей родословной, твердом историческом фундаменте совести и справедливости народа, которые как бы генетически шли впереди права.

Речь идет не о табу на все «ненашенское», что само по себе в XXI интеграционном веке было бы абсурдом, а о принципиальном выборе пути общественного развития, оптимальных институциональных механизмов, адекватных труднейшему этапу преобразований. Чтобы правовые новеллы приносили пользу Кыргызстану и были понятны народу, важно не просто увидеть заманчивый зарубежный правовой аналог, а вникнуть в «технологию» его функционирования, хотя бы на его родине, выяснить современное восприятие его специалистами, общественностью. Ведь это факт, что настойчивое лоббирование дорогостоящего суда присяжных в Кыргызской Республике, обязывание следователей по кодексам 2017-2019 гг. в сфере уголовного судопроизводства проводить полноценное расследование по малозначительным заявлениям, исключение административного ареста и замена его денежным штрафом, фактическое лишение органов прокуратуры правозащитных функций согласно Кодексу о нарушениях КР, отсутствие в Уголовно-процессуальном кодексе норм о порядке возбуждения уголовного дела и основаниях для отказа в возбуждении уголовного дела, а также о конкретных сроках досудебного производства с момента регистрации заявления в Едином реестре преступлений и проступков (ЕРПП) повлекло массовую волокиту и необоснованного затягивания следственными органами процессуальных решений, что в свою очередь вызвало недовольство граждан и справедливые требования о введении понятия возбуждения уголовного дела и об установлении конкретных процессуальных сроков досудебного производства. Либерализация и декриминализация уголовного законодательства была сведена лишь к формальному разделению уголовных правонарушений на преступления и проступки.

Однако, на практике оказалось, что за отдельные виды преступлений наказания были наоборот усилены, а не гуманизированы.

Например, по одному из наиболее распространенному виду преступления «Хулиганство», совершенное группой лиц, предусмотрено лишь одно наказание в виде лишения свободы 3-категории от 5 до 7,5 лет.

В результате такой «гуманизации» судьи вынуждены лишать свободы в основном, ранее не судимых, молодых парней, студентов.

И все эти «новеллы» были реализованы в Кыргызстане совсем недавно, с 2019 по 2021 годы, и привели к параличу и практически полной остановке правоохранительной системы государства.

С какой целью?

Чтобы граждане Кыргызской Республики ненавидели власть за неспособность даже бороться с преступностью внутри государства?

Только такой вывод напрашивается.

Но ведь это технология оранжевых революций.

Я не говорю уже о суде присяжных, который присутствовал в УПК КР почти 20 лет при неразвитости и нищенской обеспеченности всей судебной системы. Надо сказать, что данный институт далеко не однозначно воспринимается общественностью ведущих западных стран, где число рассмотренных дел с участием присяжных не превышает 2–5%. Или, рекламируя совершенство западной или/и американской правоохранительной системы и ратуя за ее восприятие у нас, их сторонники почему-то обходят стороной функционирование этой системы в кризисных ситуациях, что было бы куда логичнее при заимствовании опыта для нынешней «всецело» кризисной ситуации в нашей стране. Между тем даже приближение к опыту США в период Великой депрессии показывает, что высокочтимому демократическому президенту Ф.Д. Рузвельту понадобились далеко не «демократические», а, скорее, тоталитарно-диктаторские приемы и методы управления, чтобы подавить разгул мафии и своеволие зарвавшихся монополистов, вывести страну из катастрофического ступора.

Все эти соображения приводятся не в качестве позиции оппонента, тем более исторические аналоги зачастую рискованны и спорны, а для высвечивания реальной ситуации, в которой оказалась наша правоохранительная система. Переходный период – эта такая объективная реальность, которую нельзя обойти стороной или форсировать директивным методом с помощью юридических законов, переступая сами закономерности формирующегося уклада жизни. Судя по старту реформ, этот период обещает быть затяжным и конфликтным в силу целого ряда причин, в основном объективного свойства. Наглядно проявившиеся в истекшее десятилетие субъективные факторы лишь усугубляли, отягощали ситуацию.

В этой связи мы по праву можем и должны гордиться Конституцией Кыргызской Республики от 5 мая 2021 года и Конституционным Законом Кыргызской Республики «О прокуратуре Кыргызской Республики» от 10 сентября 2021 года № 114, так как в них воплотились в жизнь мечты заслуженного юриста РСФСР, заслуженного работника прокуратуры Российской Федерации, действительного государственного советника юстиции доктора юридических наук, профессора Александра Яковлевича Сухарева, предпоследнего генерального прокурора СССР, о том, что в качестве конкретных путей усиления позиций системы прокурорского надзора предлагается придать Закону «О прокуратуре Российской Федерации» статус конституционного, внести в него изменения и дополнения, направленные на усиление независимости прокуратуры, недопустимость вмешательства в ее надзорную и иную деятельность; осуществлять надзор за законностью правовых актов, издаваемых Правительством РФ; наделить Генерального прокурора правом законодательной инициативы, установить порядок, при котором надзор за законностью всех правовых актов осуществлялся бы независимо от поступления соответствующей информации о нарушениях. В Законе целесообразно определить формы взаимодействия прокуратуры с Уполномоченным по правам человека, предусмотреть более весомую роль прокурора в гражданском и арбитражном процессах, а также в надзоре за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность.

В настоящее время отсутствуют объективные предпосылки для создания в стране в качестве монопольного органа расследования следственного комитета или иной единой структуры, осуществляющей предварительное следствие по всем категориям дел. Существующие в системе правоохраны следственные аппараты должны быть сохранены и укреплены. Мы такое маленькое и компактное государство, где есть и КГБ (ГКНБ), и МВД, и прокуратура, и суды. Зачем нам создавать какие-то велосипеды? У нас же есть вышеуказанные классические правоохранительные органы.

В перспективе основной линией развития следственного аппарата прокуратуры является постепенное его сосредоточение на расследовании особо важных дел, в том числе убийств, делами о преступлениях военнослужащих, коррупционных и должностных преступлениях в органах государственной власти, органах местного самоуправления и правоохраны и некоторых других деяниях, имеющих большое общественное значение, с одновременным расширением практики передачи по усмотрению прокурора следователям прокуратуры любых сложных дел в целях обеспечения высокого качества, объективности и полноты следствия. В дальнейшем возможен постепенный переход от постатейно фиксированной к избираемой по усмотрению прокурора подследственности и соответственно к расследованию следователями прокуратуры только особо важных дел, определяемых в каждом конкретном случае по критериям общественной значимости, актуальности и сложности безотносительно к юридической квалификации содеянного.

Тимур Иманкулов, доктор юридических наук, заслуженный юрист Кыргызской Республики