Прощай, наш красный флаг...
С наивных детских лет
играли в «красных» мы,
и «белых» больно били.
Мы родились в стране,
которой больше нет,
но в Атлантиде той,
мы были, мы любили.
Е. Евтушенко
В материале, посвящённом 100-летию образования СССР (он был создан 30 декабря 1922 года), мы анализируем противоречиваю специфику советского человека (“Homo soveticus”, термин А. Зиновьева) в досоветском (премодерн), советском (модерн), постсоветском (посмодерн, метамодерн) измерениях и парадигмах мышления, а также выявляем его государствообразующий феномен в качестве центрального “атома” советского общества, жившего интересами страны и народа, приоритетами общесозидательного труда, а не личной корысти. В нынешнее геополитически сложное время он являет собой не только живой (неумерший, существующий) элемент истории, но и воплощает антропно-гуманный сегмент, как альтернатива ироничной и уничижительной западной концепции.
На наш взгляд, в силу амбивалентности объективно вскрыть явление “Homo soveticus” (далее – “HS”) и феномен СССР вряд ли удастся (разность этногенеза, неоднородность народов в эволюционном развитии, западные предубеждения). Но в последнее время участились попытки осмыслить их в научных исследованиях как один из важных аспектов современности. Из наиболее интересных изысканий выделяются бифуркационные [1], “созидающие” и “лукавые” [2], трансформирующиеся (переходящие из социализма в либерализм) [3] типы и формы “HS”, а в качестве основных причин распада СССР называются гибель его экономики [4], отчуждение соцстран друг от друга [5]. Хотя, на наш взгляд, при применении западной схемы (переворот-гражданская война–диктатура-реставрация) к судьбе страны, которая была успешно реализована в Европе, то она не прошла испытание как раз реставрацией, если под ней понимать перестройку. Интерес к советскому прошлому обусловлен также тем, что сегодня проснулось ретро-сознание, когда многие наши современники настальгируют (в позитивном смысле) по нему даже зная, что на Западе “USSR” считали аморальным явлением – “империей зла” и “тюрьмой народов”, а нынче всё советское обозначилось негативным сленгом “совок”! Но чем объяснить тоску людей по той стране, ставшей неудачным экспериментом марксовых идей и получает не только критическую рецензию истории, но и насмешку со стороны подрастающего поколения (продукты постмодерна и метамодерна – потомство “поп-корнов”, “пепси”, “гарри поттера”), если исходить с позиции дефицита материальных благ? В этом плане наш анализ представляет собой тезисные определения этих причин с позиций “маленького” советского человека – главной единицы государства.
В идейно-философском, экзистенциальном планах в начале ХХ века при переходе разных народов (часть Восточной Европы и Кавказа, Средняя Азия, Россия) от премодерна (традиционно-архаичные, мифо-религиозные, этнономадические формы сознания) к модерну (научно-просветительские, историко-классические ценности) на духовном макроуровне “HS” стал продуктом идеократического и футурократического проектов (благих по сути), полученным по схеме “высокая идея (вертикаль) плюс гарантированное позитивное будущее (горизонталь). Теоретическая его основа зижделась на гуманном представлении К. Маркса о таком творческом человеке, который может преобразовать мир за счёт труда – созидательного и светлого начала. Поэтому одушевлённость учения Маркса антропными ценностями позволило Э. Фромму определить его как “родоначальника радикального гуманизма” [6].
На практике же СССР был таким строем, где на первом месте стояла реализация в закрытом режиме мачты-утопии о коммунизме посредством тотального контроля “HS”, его неукоснительного подчинения идее и использования массового труда. Отсюда исходят его безропотное повиновение компартийной власти, чей авторитет для него был сакральным (“партия – ум, честь и совесть эпохи”). “HS” идеологически внушалось, что он живёт в самой лучшей стране мира (“я другой страны такой не знаю”), идеологии которой он посвящал всю свою жизнь (“вперед, к победе коммунизма”). При этом с помощью мощной идеологической машины (пресса, художественная и научная интеллигенция), дающей очищенную продукцию во всём, от него скрывали все неблагодвидные дела номенклатуры и устои советского уклада жизни, начиная от репрессий, расстрелов, концлагерей (“Завтра была война” Б. Васильева, фильм “Покаяние” Т. Абуладзе), и заканчивая мифами о загнивающих западных капстранах. Однако парадоксальность нынешней ситуации заключается в том, что несмотря на жестокие испытания и процессы обезличивания “HS” (страх и фобии, нетолерантность к инакомыслию), он сохранил свою идентичность в наши дни. Мы объясняем данный факт несколькими противоречивыми факторами.
А). Маленький “HS” в нравственном плане был наивным альтруистом (принцип: “интересы страны выше, чем свои”) и одновременно конформистом. Особенно при переходе от премодерна к модерну (1-е поколение “HS”, родившееся в конце XIX и начале ХХ вв. до 30-40-х гг.) в борьбе с инакомыслием и “врагами народа” участвовали не только “партократные вожди”, “красные директора”, “обком обкомычы”, но и “тётя Зина” (образно), писавшая анонимные кляузы на неугодных товарищей. Но в реализации гигантских планов ГОЭЛРО, Тюрксиб, Беломорканал и т.д., на засеянных полях, заводских станках, молочно-товарных фермах трудился тот же “HS” – коллективное существо, жившее общим (народ, государство), а не личным, и умеющее довольствоваться малым.
Б). В социальном смысле “HS” являлся преимущественно человеком созидательного труда и идеологически “правильного” творчества, но славу и уважение в обществе он получал опять же с благословения “сверху”, пройдя цикл воспитательного процесса, прежде чем делегироваться в различные съезды и партсобрания.
В). В аксиологическом контексте из-за того, что советскому режиму поныне не дана исчерпывающая оценка в политической, научной, художественной практиках, в смысловом плане он трактуются по-разному. На наш взгляд, это во многом связано с жестоким ХХ веком и холодным духом того времени, где были две мировые войны, октябрьская революция (состязание социализма и капитализма) и противостояние двух великих держав – СССР и США. В состоянии борьбы и потрясений люди не только в СССР, но и в мире психологически остро нуждались “в чувстве логтя” (коллективизм), своей защищённости, присутствии надёжного хозяина, сильного вождя. Поэтому пропагандистские идеи вождизма были очень востребованы в мире, благодаря которым весь ХХ век прошёл под знаменем классических диктаторов (Муссолини, Гитлер, Хирохито, Мао Цзедун, Чан Кайши, Франко, Чаушеску, Тито, Пиночет и т.д). В этом плане в СССР сталинские типажи в качестве “великого учителя”, “победителя фашизма”, “отца народов” (при Сталине была преодолена безграмотность, нацизм был побеждён, этносы жили преимущественно мирно), до сих пор в сознании людей остаются в выигрыше по сравнению с образами палача и карателя! Вначале великодержавный символ государства, воплощенный им, лёг в благодатную почву наивного сознания первого поколения “HS”, жившего интересами страны по принципу “цель оправдывает средства” с внушённым образом врага – Запада.
Г). В циклично-временном акспекте мотив не предавать забвению ушедший строй и досадное чувство упущенных возможностей стали характерными для второго и третьего поколений советских людей (от 1940 гг. по 1980 гг.) – продуктов классического модерна, связанных с успехами в политике, экономике, науке, технике, искусстве. Не случайно в новых исследованиях они имеют позитивные признаки, где высвечиваются правоверные, космополитные, “отстраненные”, разнопланово-развивающиеся архетипы “HS” [7, 8]. Ибо они были выпестованы не “сталинским гулагами”, а “хрущёвской оттепелью” и ”брежневским застоем” (по-другому: “золотой век СССР”, “развитой социализм”), где методы управления смягчились, появились некоторые свободы, начал подниматься уровень жизни. К примеру, массово были отстроены “хрущёвки”, доходы “HS” выросли в 1,5 раза, 162 млн. граждан получили бесплатное жильё, а по промышленным, сельскохозяйственным объёмам производства в 1980 году страна стала лидером в Европе, занимая второе место в мире .
Д). В деятельностном отношении сегодня в сознании этих поколений “HS” лежит принцип “неужели мы всё строили зря”, ведь в СССР не было того, что есть сегодня. Так, вместо благ, завоёванных колоссальным трудом, на его глазах происходят массовое обнищание населения, его нравственная деградация, упадок образования и науки, расслоение общества, власть коррупции, разгул криминала, безразличие подрастающего поколения, владычество телесного над духовным, потребительское отношение ко всему. Для него не столько социализм стал утопией, а сколько бесплатные медицина и образование, дешёвое питание, соцгарантии, льготы.
Е). С точки зрения памяти и подвижнических мотивов, “HS” соскучился по победам и позитивному имиджу государства, которых в СССР было много. Весь мир признавал его успехи как “победоносца” (Великая Отечественная война), “покорителя космоса” (полёт Гагарина), “подвижника” (стахановцы, БАМ, ДнепроГЭС и т.д.), гражданина Великой державы с военной мощью, изобретателя атомной бомбы, триумфатора в видах спорта (шахматы, хоккей, лёгкая атлетика и.т.д.), человека оригинальной культуры (балет, кино, литература), первопроходца в науке (Нобелевские премии).
Ж). В сравнительно-историческом смысле у нынешнего “HS” преобладает слоган “чем новые хозяева жизни лучше нас”, если буржуазная плутократия и молодёжь не только равнодушны к тому, чем он жил почти целое столетие, но и воплощают символы вседозволенности. Отсюда его ненависть к мещанству и праздности, в которых он, как человек труда, не желает участвовать в качестве лакея. В целом тоска по СССР происходит в основном из-за чувства безысходности и неуверенности “HS” в завтрашнем дне.
З). Наивный инфантилизм относительно веры в коммунизм был присущ не только рядовому “HS”, но и комлидерам (“мы вас похороним”, Хрущёв, то есть коммунизм переживёт капитализм), неосознававшим то, что коммунизм осуществить крайне трудно “де-факто”, а не “де-юре”. Однако опыт СССР показывает, что плановый социалистический труд (физический и творческий), стоявший в основе формирования нового человека (“HS”), уступил место демократии, рынку и капиталу – главным ориентирам современного мира. Но данный факт отнюдь не исключает присутствие ценностей второго и третьего поколений “HS” (продуктов модерна, классической науки, просвещения, элитарного сознания, созидательного труда) в современном контексте, имеющих здоровое духовно-нравственное ядро (скромность, честность, общие ценности), которое альтернативно индивидуализму, масскультуре. Более того, благодаря именно продвинутой части этих поколений “HS” хоть как-то сохраняются нынче добрые традиции, доставшиеся нам от лучших сторон советского наследия.
Как известно, советский режим строил нового человека, и здесь высвечиваются несколько архетипов людей из сферы искусства, на которых выросли целые поколения. Во-первых, “HS” как тип коммуниста, воплощенного Ю. Райзманом (актёр Е. Урбанский, образ В. Губанова)) в фильме “Коммунист”. Это бескомпромиссный, идейный альтруист, живущий для интересов других. Для него характерны удивительная храбрость, фантастический энтузиазм (к этому типу можно отнести образ Мересьева из “Повести о настоящем человеке” Б. Полевого). Во-вторых, это тип ремессленника. Наиболее точно подходит образ Е. Полушкина у Б. Васильева (“Не стреляйте в белых лебедей”) – плотник с золотыми руками, добрый, простодушный, не тщеславный человек, но бедоносец, который не может найти применение своим талантам, но умирающий, защищая природу от людей. В-третьих, это тип рабочего. Вспоминается образ В. Потапова из “Премии” Гельмана, когда его бригада отказывается от премии, показывая свою добросовестность, считая, что она незаслуженна. В-четвертых, тип простого творца. Был создан образ музыканта А. Сарафанова у А. Вампилова – доброго отца, который признает своим сыном чужого человека, и пишущего ораторию “все люди братья”. В целом всех этих людей объединяет любовь к родине, уверенность в светлом будущем, бескорыстие, гуманизм, абсолютная честность, чувство справедливости, ибо они знают, зачем живут. Один из героев Гельмана даже говорит: “родина – это не берёзки целовать, а защищать честных людей”! Все они где-то составляли альтернативу западному человеку – без индивидуализма и либерализма. Однако несмотря на такие архетипы советского человека в искусстве, узбек и молдавянин, таджик и литовец, казах и кыргыз оставались этносубъектами.
СССР как удачный этап в истории кыргызского народа
В практическом же смысле, когда речь идёт о державе под названием СССР, то, на наш взгляд, если исходить не с позиции остальных республик, европейская часть которых экономически и культурно была более развитой, а именно с позиции Кыргызстана, то он выполнял больше цивилизаторскую, нежели колонизаторскую роль. Главная причина – при Союзе кыргызский народ совершил скачок от натурального кочевого скотоводства к аграрно-индустриальному обществу – от архаики к цивилизованному модерну – и приобщился к общемировой культуре, науке, просвещению, сделав огромный рывок в своём демографическом, экономическом, культурном, просветительском развитии (про это существует огромная литература). Более того, мы убеждены, что ХХ столетие для кыргызов был очень удачным в её истории благодаря именно советскому строю, так как они стали частью цивилизованного мира. Ибо у народа появилась вполне самобытная политическая и интеллектуальная элита, мировым признанием которой стало явление Чингиза Айтматова. В этом плане его судьба, в которой образ “HS” со всеми своими противоречиями отразилась как в зеркале, испытал все преломления премодерна-модерна-постмодерна в кыргызском контексте. Как известно, он родился в 1928 году в обычном аиле во время радикального перехода (скачок) кыргызского общества от премодерна к модерну, то есть это трансформация традиционно-архаичных, религиозно-мифических представлений народа в научно-просветительские, культурно-образовательные стандарты по схеме “от обычаев – к классике, от кочевья – к оседлости”. В возрасте пяти лет он переносил кочевье на джайлоо и одновременно видел завершение процессов коллективизации и раскулачивания. С детства до наступления зрелости он, как и вся семья, прошёл сложное испытание голодом. К девяти годам будущий писатель навсегда прощается с отцом (по решению Бюро ЦК КП Киргизии его объявили “националистом”), которого в 1938 году рассреляли. По этой причине подростка называли сыном “врага народа” и унизительно не принимали в пионеры (поэтому в творчесте Ч. Айтматова волнительные темы сиротства, одиночества, голода, лишений, страданий взяты из личной биографии). Но при этом советская власть помогла ему стать грамотным, овладеть русским языком, и в 14 лет возглавить сельский совет. Позже, благодаря именно советской системе, он состоялся как писатель мирового масштаба, получив всевозможные премии и звания (Герой соцтруда, орден Ленина (дважды), ордена Дружбы народов, Октябрьской революции, Трудового красного знамени (дважды), лауреат Ленинской и трёх государственных премий СССР и т.д.). Отсюда к идеологии СССР у него сложилось двоемыслие. Как художник и государственный деятель, он питал к режиму уважение и пиетет, так как его сочинительство и другие дарования не только высоко оценивались властью, но он стал и символом державы, являясь дипломатом и советником Президента СССР. Сюда же следует отнести заслуги его родного народа – кыргызов, активно участвовавших в строительстве и победах СССР (в истории навсегда останутся имена Д. Шопокова и Ч. Тулебердиева (герои ВОВ), У. Салиевой (была убита местными бандитами в 22 года) и К. Жакыпова (убит в 13 лет врагами советского строя), К. Шопоковой и З. Кайназаровой (герои соцтруда, всего по Кыргызстану их было 282 человека) и многих других представителей гордого кыргызского народа). Однако, как гражданин, имевший с малолетства “опыт страдания”, Ч. Айтматов после долгого молчания (в годы перестройки) начал осуждать “сталинизм”, “большой террор” и “ежовщину” (репрессия и убийство отца), которые отняли у него счастливое детство и беспечную юность. Поэтому нетрудно догадаться, что героями его творений являлись не компартийные боссы, а простые труженики, ремессленники, подростки и дети. Это чистые и гуманные альтруисты, которые также живут и трудятся для общего блага (Дуйшен, Султанмурат, Едигей, Бостон, Момун и др.). И как следствие, классик недвусмысленно отмечал, что при любой диктатуре нужно больше бояться внутреннего врага, чем внешнего, так как ей нужны “живые машины” – без чувств и без памяти. Но вместе с тем писатель, обвиняя сталинизм, не принял и стандарты посмодерна (с 90 гг. он жил в Европе), когда человек в целом решил отказаться от эталонов классики, предпочитая массовую культуру (возвеличивание потребления, быта, попсы, безвкусицы, наживы). И здесь писатель остался верен индивиду модерна, поскольку, на наш взгляд, в герое-одиночке романа “Когда падают горы” (А. Саманчин) лежит мотив спасения людей, символизирующий человека культуры – аутсайдера в материальном плане, но враждебного богатству, власти, новым хозяевам жизни. Если исходить с позиции элитарного сознания Ч. Айтматова, то сегодня такой тип подвергается пытке из-за изобилия масскульта, оболванивающего миллионы. И одиночество героя во многом связано с тем, что его возлюбленная из оперной дивы перевоплощается в кумира стадионов – жалким элементом шоу-бизнеса, широпотреба, дешёвой славы, приносящих огромную прибыль. Отсюда, по Ч. Айтматову, в наши дни “HS”, как человек модерна, стал изгоем для мира. Но главный вердикт заключается в том, что он не смирился с ним!
У лауреата Нобелевской премии С. Алексиевич есть такие строки. “За семьдесят с лишним лет в лаборатории марксизма-ленинизма вывели отдельный человеческий тип — homo soveticus. Одни считают, что это трагический персонаж, другие называют его «совком». Мне кажется, я знаю этого человека, он мне хорошо знаком, я рядом с ним, бок о бок прожила много лет. Он – это я. Это мои знакомые, друзья, родители. Несколько лет я ездила по всему бывшему Советскому Союзу, потому что homo soveticus — это не только русские, но и белорусы, туркмены, украинцы, казахи… Теперь мы живем в разных государствах, говорим на разных языках, но нас ни с кем не перепутаешь. Узнаешь сразу! Все мы, люди из социализма, похожие и не похожие на остальных людей — у нас свой словарь, свои представления о добре и зле, о героях и мучениках. У нас особые отношения со смертью”.
Вместо заключения.
Опыт СССР показывает, что идеальных государств не бывает, как не бывает идеальных людей. Однако в последнее время участились идеи о том, что советский строй был негативной страницей кыргызской истории. Более того, есть силы, которые полны решимости перечеркнуть этот этап, чрезмерно преувеличивая досоветское кыргызское прошлое, и взять за основу развития страны именно номадо-коллективные формы управления. Да, они имеют право на существование, и скорее всего, мы должны пережить и этот период. Однако многие наши современники не могут не задаться простыми вопросами. Тогда почему за более чем 30-летнюю историю независимости, когда мы сами стали хозяевами своей судьбы, мы не смогли привести в систему управления (в чисто кыргызском досоветском понимании) идеальную кыргызскую власть? Почему тогда кыргызы и по сей день гордятся советскими кыргызскими руководителями (И. Раззаков, Т. Усубалиев, А. Масалиев), а не президентами, которые управляли страной после распада СССР? Если это так, то почему тогда советская система должна считаться негативной страницей нашей истории?
Как известно, Е. Евтушенко завершил своё “Прощание с красным флагом” следующими строками:
Я Зимнего не брал.
Не штурмовал рейхстаг.
Я – не из «коммуняк».
Но глажу флаг и плачу...
Поэт здесь поднимает именно образ маленького советского человека, который был далек от политических интриг, формальных партийных собраний, а вместо этого он пахал, сеял, скромно жил, радовался полёту Гагарина. И он это делал искренне – и в дни побед, и в дни поражений. И он навеки останется именно советским человеком, чья уникальность в истории уже не повторится.
Султан Турсуналиев, доктор философских наук
ЛИТЕРАТУРА
Метелёва С.С. Трансформация ценностей: от советского человека к человеку общества потребления // Вопросы культурологии. – № 1.– Москва: «Панорама», 2013. – С. 42-47.
Фролова И.В. «Человек созидающий» или «Человек лукавый»: размышления о «Человеке советском» // Сборник научных трудов: Социальное государство и социальная политика в контексте мирового кризиса и столетия революционного Октября. – Пенза: Пензенский государственный университет, 2017. – С. 188-195.
Романовская В.Б., Цыганов В.И. Трансформация человека советского в человека-консюмериста на рубеже веков // В сборнике: Трансформация человеческого потенциала в контексте столетия. Материалы Международной научно-практической конференции в рамках III Всероссийского научного форума "Наука будущего - наука молодых". В 2-х томах. – Нижний Новгород: "Научно-исследовательский социологический центр", 2017. – С. 78-81.
Колганов А.И. Советский строй и Союз Советских Республик: синхронность распада не случайна // Социологические исследования. – № 12. Москва: Российская академия наук, 2021. – С. 46-55.
Бузгалин А.В. Социальные силы побед и поражений социализма в ХХ веке // Социологические исследования. – № 12. Москва: Российская академия наук, 2021. – С. 56-66.
Гуревич П.С. Тайна человека // Человек: мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. XIX век. – Москва: Республика, 1995. – 528 с.
Гринько А.А. К вопросу о специфике поведения советского человека в эпоху позднего социализма // Сборник научных трудов: Гуманитарные исследования в Дальневосточном государственном аграрном университете. – Благовещенск: Дальневосточный государственный аграрный университет, 2013. – С. 17-23.
Юревич А.В. Советский человек как социокультурный тип // Психологический журнал. Т. 42. – № 5. – Москва: Институт психологии РАН, 2021. – С. 59-68.
