В Антологии Сказок мы предприняли попытку фанфик пересказов известных сказок в контексте пост-климатической цифровой адаптации в Кыргызстане, как голограммы экологического коллапса единственной и неповторимой планеты ЖерЭне-МатьЗемля-Гайи. Мы приглашаем читателей принять участие в написании фанфик сказок, чтобы а) вспомнить свои любимые сказки и их посылы, б) увидеть современность тех старых сказок с тем, через что мы проходим сегодня, и в) попробовать рассказать свою версию любимой старой сказки своим близким, особенно подрастающему поколению в надежде, что это поможет им в эти непростые времена.
Фанфиксированные приключения Алисы (по мотивам Л.Кэрролла) разделены на 12 коротких сказок.
Сказка 2. «Легкие деньги города Потушисвалку: на пределе легких у моря слез»
«Легкие деньги» города Потушисвалку никогда не были легки для всех. Ну а если были легки, то только для малой толики, например, тех, кто имел отношение к трехглавому нефте-химическому стервятнику Триша (Швейно-Шинного-Ширпотреба). А также для тех, кто с легкостью заигрывал с ШалТоями, БалТоями и «түштөндүрүү» (безумными чаепитиями). Даже для тех, кто с легкостью шил, не тужил и не тушил тряпки «безвкусицы» (a.k.a. с синтетическим вкусом) - те, что прожигались в топках домов, бань и частных цехов, как новогодний салют – безумно и беспощадно. «Легкими деньгами или добычей» воспринимают все, что достается бесплатно, например, мусор для переработки в изделия рецикла или для сжигания (энергоцикла). Про мусор для отмывания «слегка грязных или тяжко грязных» потоков умолчим в силу нынешних приличий, но упомянуть хорошо организованное подполье по работе с «легкими потоками» и вечный бой за контроль над легкими города все же уместно.
А вот тяжелее всего «легкие деньги» давались тем, кто жил неподалеку от свалки «легких денег» и добровольцами уходили на линию фронта – сортировать хламаду мофрологически неопознанного смердящего объекта в режиме зима-лето во вред своим легким и другим, грустно обесцененным «легкими деньгами», внутренним ценностям.
В районе «Неподалеку от неопознанной хламады» с поселками и их говорящими названиями «Полярная звезда» (Аскеза в созвездии Плеяд), «Поместье равенства», «Поместье наследия», «Равенство» живут отважные бойцы невидимого фронта сортировки хламады. Надо быть самыми мистически жизнерадостными оптимистами майрамдашчанами с острым зрением и отсутствующим нюхом, чтобы продолжать энергично сортировать свалку и отстои у устья Нижней Арарчи. Там добывается так называемая «мертвая вода», за которой рутинно посылали сказочных героев. Как известно, все же найти и собрать «мертвую и живую воду» – квест непростой. Ну а упаковать и продать такую воду подороже – это святой грааль, который пока еще никому не удалось «испить до конца живым и невредимым».
Тем временем, Алиса в кроличьей норе оглянулась вокруг и увидела пузырек «Ичесиңби» на стеклянном треножнике. А вдруг это яд? Алиса вспомнила, как на фестивале образования была экспозиция «Dresscode: No Smoking» и школьникам предложили выучить вслед за таблицей умножения еще одну таблицу — по загрязнениям воздуха с подсказками, как распознавать яды и их источники, как снизить риски их нечаянного вдыхания или поглощения. Она силилась вспомнить содержание таблицы – как ни старалась, ничего не получалось. Что-то там про ПМ10 и ПМ2,5, что-то про масла и зернистые вещества, про химию и химер в виде грибков, паразитов, микробов и микрофлору.
На пузырьке никаких пометок не было, и Алиса рискнула отпить из него немного. Скорее всего вода там все-таки была живая, а не мертвая. Напиток был очень приятен на вкус – он чем-то напоминал ежевичный пирог с творожным кремом, хурму, жареную курицу с картошкой, торт медовик и горячие гренки с сарымайем. Алиса выпила его до конца.
Какое странное ощущение! – воскликнула Алиса. – Я, верно, складываюсь, как подзорная труба.
И не ошиблась – в ней сейчас было всего двадцать пять см росту. Она подумала, что теперь легко пройдет сквозь дверцу в чудесный сад. Немного подождала, ведь ей хотелось убедиться, что больше она не уменьшится.
- Если я и дальше буду так уменьшаться, - с тревогой сказала она про себя, - я могу и вовсе исчезнуть. Сгорю, как свеча! Интересно, какая я тогда стану?
И она постаралась представить себе, как выглядит пламя свечи после того, как свеча потухнет, но у нее ничего не получилось. Ну и хорошо, а то зачем ей эти мысли о самопогасших свечах и этот интерес к своему собственному сгоранию! Что за тяга такая к острым ощущениям! Тревожно становится за них - этих нераскрывшихся еще кризалисов, этих неоперившихся щеглов птерозавров – будущих защитников Ледниковья. Ведь надежда вся только на них, протестующих по пятницам против надвигающейся бармаглотающей жары во время зимних каникул.
Подождав немного, она решила выйти в сад. Но подойдя к дверце, она поняла, что у нее нет с собой ключика, он все еще был на стеклянном столе, до которого ей теперь было не дотянуться. Алиса села на пол и заплакала. Иногда, в моменты особой грусти, она любила притворяться двумя разными девочками сразу и поддерживать себя хорошими советами.
- Ну, хватит! – строго приказала она себе немного спустя. – Слезами горю не поможешь.
Вдруг она увидела под столом маленькую стеклянную коробочку. Алиса открыла ее – внутри была самса, на которой черным тмином было красиво написано «Жейсиңби»
- Что ж, - сказала Алиса, - я так и сделаю. Если при этом я вырасту, то достану ключик, а если уменьшусь – пролезу под дверь. Мне бы только попасть в сад, а как – все равно!
Она откусила самсу и с тревогой подумала:
- Расту или уменьшаюсь? Все страньше и страньше! – от изумления Алиса совсем забыла, как нужно говорить. – Я теперь раздвигаюсь, словно подзорная труба. Прощайте, ноги!
Алиса ударилась головой о потолок: ведь вытянулась она под 3 метра, не меньше. Схватив со стола золотой ключик, она побежала к двери в сад.
Бедняжка! Разве могла она теперь пройти в дверцу? Ей удалось лишь заглянуть в сад одним глазком – и то для этого пришлось лечь на пол. Надежды на то, чтобы пройти в нору, не было никакой. Она уселась на пол и снова расплакалась.
- Стыдись, - сказала себе Алиса немного спустя. – Такая большая девочка (тут она, конечно, была права) – и плачешь!
Но слезы лились ручьями, и вскоре вокруг нее образовалась большая лужа в 10 см глубиной. Вода разлилась по полу и уже дошла до середины зала. Немного спустя вдалеке послышался топот маленьких ног. Алиса торопливо вытерла глаза и стала ждать. Это возвращался Белый Кролик. Одет он был парадно, в одной руке держал пару лайковых перчаток, а в другой – большой веер. На бегу он тихо бормотал:
- Ах, боже мой, что скажет Герцогин! Он будет в ярости, если я опоздаю! Просто в ярости!
Алиса была в таком отчаянии, что готова была обратиться за помощью к кому угодно. Когда Кролик поравнялся с нею, она осторожно, зная, что сверху, промолвила в стиле туугандар со взморья:
- Кечирип коюңуз, акебай…
Кролик подпрыгнул, уронил перчатки и веер, метнулся прочь и тут же исчез в темноте.
Алиса подняла веер и перчатки. В зале было жарко, и она стала обмахиваться веером.
- Нет, вы только подумайте! – говорила она. – Какой сегодня день странный! А вчера все шло, как обычно! Дайте-ка вспомнить: сегодня утром, когда я встала, я это была или не я? Кажется, уже совсем не я! Но если это так, то кто же я в таком случае? Это так сложно…
И она принялась перебирать в уме подружек, которые были с ней одного возраста. Может быть она превратилась в одну из них?
- Во всяком случае, я не Майрамдашечка! – сказала она решительно. – Я столько всего знаю, а она совсем ничего! И вообще она это она, а я это я! А ну-ка проверю, помню я то, что знала, или нет! Попробую прочитать «Как дорожит…»
Она сложила руки перед собой, словно отвечала урок. Но голос ее звучал как-то странно, будто кто-то другой произносил за нее хрипло совсем другие слова:
Как дорожит своим хвостом
Малютка кракадиль! —
В жэка балыков множества
Булавкой закрепил.
А как умело шевелит
Щу-пальчиками спрут! —
Балыков школы целиком
Глотает не сморгнув!
- Слова совсем не те! – сказала бедная Алиса, и глаза ее снова наполнились слезами. - Значит, я все-таки Майрамдаша! Придется мне теперь жить в этом старом домишке на дымящей хламаде. И игрушек у меня совсем не будет! Уроки надо будет учить без конца, а в школе бывать только раз в неделю, остальное онлайн, особенно зимой, чтобы на обуви и транспорте экономить. Ну что ж, решено: если я Майрамдаш, останусь здесь навсегда. Пусть тогда попробуют, придут сюда за мной! Свесят головы вниз, станут звать: «Подымайся к нам, алтышкасы, майрамдайбыз». А я на них только посмотрю и отвечу: «Скажите мне сначала, кто я! Если мне это понравится, я поднимусь, а если нет – останусь здесь, пока не превращусь в кого-нибудь другого!».
Тут слезы брызнули у нее из глаз.
- Почему за мной никто не приходит? Как мне надоело сидеть здесь одной!
С этими словами Алиса глянула вниз и, к своему изумлению, заметила, что пока говорила, натянула на одну руку крошечную перчатку Кролика.
- Видно, я опять уменьшаюсь - Виной тому был веер, которым она обмахивалась, она тут же швырнула его на пол, - И хорошо сделала, а то могла бы и вовсе исчезнуть!
Она снова побежала к дверце сада, но увы! Дверца опять была заперта.
- Такой крошечной я еще не была ни разу! Хуже некуда…
Тут она поскользнулась и упала в воду. Вода была соленая на вкус и доходила ей до подбородка. Она подумала, что упала в море.
Надо сказать, что Алиса, как и все районовские дети «Полярной звезды» города Потушисвалку, мечтала о том, чтобы у них была детская игровая площадка на зеленой траве с песочницами и бассейнами, под зелеными кронами деревьев. А летом, чтобы уезжать к прудам и озерам, а еще лучше на чудо взморье, где кабинки для купания, на берегу – малыши с деревянными лопатками строят замки из песка; пансионаты, а за ними дороги, автовокзалы и аэропорт.
Вскоре, она поняла, что упала в лужу слез, которую сама же и наплакала, когда была ростом в три метра.
- Ах зачем я наревела всемирный потоп! – подумала Алиса, плавая кругами и пытаясь понять, в какой стороне берег.– Вот глупо будет, если я утону в собственных слезах! И поделом мне!
Вдруг какой-то голос запел в ее голове:
Как дорожит любым деньком
Малюточка пчела! –
Гудит и вьется над цветком,
Прилежна и мила.
Пока цветут еще сады,
Пчела наша здорова,
Как ловко мастерит она
Опрятный дом медовый.
В потоп всемирный вряд ли будут
Цвести цветы кругом,
Никто не сможет угощать
Припрятанным медком.
Когда под вечной мерзлотой
Начнут гореть метана тонны,
А льды растают и зальют
Поля, сады и огороды
Боюсь подумать даже, но скажу,
Уж поздно будет лить слезу
Просить пощады и молить
Рассерженную Мать Природу.
Нам никому не провожать
В последний путь
Ни Жерэне, ни планетарные монады,
Стихийно в миг решится все за нас.
Моргнуть сознанием земным
Хотелось много раз,
Успеть бы, но алас,
Кому же это надо?
- Смотри-ка, этот потоп мне идет на пользу, слова сами лезут… хотя чьи они и откуда! – подумала Алиса, этот певучий вкрадчивый голос показался ей знакомым.
Продолжение следует…
