Окончание
[ часть 1 , часть 2 ]
День 31 августа 1999 года. Вся наша группа уже на том самом знаменитом пограничном перевале Карамык, разделяющим территории двух соседних государств. Не знаю, как сейчас, но тогда, 6 лет тому назад (в 1993 году), таджики, когда у них шла гражданская война, уважительно и с любовью называли дорогу через перевал Карамык «Дорогой жизни!».
Но сейчас погранперевал Карамык полностью заблокирован нашими войсками – угроза исходила со стороны «братского» Таджикистана. «Дорогу жизни» наши военные намертво перекрыли блокпостами, бетонными блоками, другими фортификационными укреплениями, особенно после случая, когда исламские боевики умыкнули с Карамыка 11 наших солдат.
Никаких проблем с проездом через блокпосты у нас не возникло – «охранная грамота», выданная премьер-министром, сработала безупречно. Все это время команды и распоряжения отдавал я, что немного коробило Баямана, не привыкшего, чтобы кто-то им командовал. На перевале мы чуток отдохнули, оправились, собирались продолжить путь, но тут Баяман, немного помедлив, берет меня под руку и отводит в сторону:
- Али-ака, дальше я поеду один. Так будет лучше. За меня не беспокойтесь. Я не хочу, чтобы Джума Намангани подумал, что меня доставили под конвоем. Джума не должен «ломать себе голову» над тем – кто из нас тут старший. Мне удобнее будет вести разговоры с ним наедине, с глазу на глаз, без свидетелей. Если будете настаивать, то переговоры уж ведите тогда сами…
Спорить я не стал. Баяман Эркинбаев в задуманной нами спецоперации – главное действующее лицо и, как говорится, – «Флаг ему в руки!». Мы попрощались с «парламентером», пожелав ему удачи на переговорах с Джумой Намангани, с которым Кыргызстан находится в состоянии войны. Как ни крути, а Баяман отправлялся в логово нашего врага…
Внизу, в городке, мы поужинали с офицерами, отметили с ними, как положено, наш главный национальный праздник и легли спать. Прошли сутки, вторые, третьи… Баямана все нет и нет. От вынужденного безделья то и дело забираемся на перевал и до рези в глазах всматриваемся в таджикскую часть «Дороги жизни». Прошло еще 2-3 дня – Баямана нет. Нас охватывают чувства тревоги и в голову лезут всякие нехорошие мысли. А вдруг с ним что-то случилось? А вдруг боевики захватили его в плен?
И вот, наконец-то, на 7-й или 8-й день наш «парламентер» возвратился и поделился с нами радостной вестью: Переговоры превзошли все наши ожидания – Джума Намангани, узнав, кто к нему пожаловал, очень обрадовался, сам спустился вниз из своей ставки – горного кишлака Хоит Риштского района РТ, и сразу повез гостя в одно укромное местечко вблизи знаменитого курорта Оби-Гарм. Прием в честь Баямана был организован по высшему разряду – таджикские коллеги Джумы постарались. В общем, все эти дни боевики обхаживали почетного гостя: обильными угощениями со всякими кулинарными изысками, горячими источниками, саунами с массажем. Не было только спиртного – у исламистов с этим строго. Джума в знак глубокого уважения мог бы передать заложников Баяману без всяких условий, но их судьбу будет решать главный координатор всех узбекских оппозиционных сил – Тахир Юлдашев. К нему, в Афганистан, и был отправлен гонец с весточкой. Поэтому пришлось несколько дней ждать ответа, который был таков:
Тахир Юлдашев шлет свой привет Баяману. Но он понимает хорошо – почему правительство Кыргызстана направило заполучить заложников именно Баямана! К правительству у него есть много вопросов, но не видит резона портить отношения с Баяманом, наносить урон его авторитету и имиджу, отправляя назад ни с чем. Поэтому Тахир предлагает компромиссный вариант – 2 000 000 долларов США! Ни Баяман, ни правительство КР не пострадают, подчеркнул Тахир, – деньги все равно будет платить Япония.
9 или 10 сентября возвратились в Бишкек. В столице происходит что-то невероятное – какое-то «японское столпотворение». Все гостиницы забиты репортерами теле-радио вещательных компаний, журналистами свыше 50-ти японских газет и журналов. Внимание всей японской пишущей братии приковано к крохотной точке на карте мира – Баткену, историю которого они, пожалуй, изучили лучше самих баткенцев. Обвешанные видеокамерами, микрофонами и записными книжками они с раннего утра караулят у подъездов КТР, газетных редакций, правительственных учреждений, включая Белый дом. Все жаждут быть первыми в получении любой информации о судьбе заложников.
Вечером вся наша группа, включая генерала Джумабека Асанкулова, собралась в кабинете премьер-министра для обсуждения результатов переговоров Баямана с Джумой Намангани. Оказывается, на Муралиева уже выходили четверо сотрудников японской оборонной разведки (Дзё-хо-хомбу) и он свел их с генералом Асанкуловым – советником президента по вопросам безопасности. Генерал при нас связался по телефону с этими Дзё-хо-хомбу и попросил их срочно приехать в Белый Дом в кабинет премьер-министра: - Есть важная информация! Японцы, довольно молодые ребята, были уже посвящены в детали нашей миссии и с нетерпением ждали возвращения. Услышав про 2 000 000 долларов, они дружно закивали головами: Завтра деньги будут у вас! Видимо, японцы ни на йоту не сомневались, что без выкупа здесь не обойтись: запрашиваемая сумма их не удивляла и не смущала. Они были готовы к любому варианту.
Утром следующего дня японцы занесли большой черный чемодан в кабинет генерала Асанкулова, на 6-й этаж БД. Оказалось, что кабинет долгое время пустовал и в нем из мебели были только стол, стулья и диван. Пришлось спуститься на 3-й этаж, в мой кабинет, где в углу стоял тяжелый 500-килограммовый несгораемый банковский сейф, доставшийся мне по наследству. В сейфе имелись две ячейки, откуда я выпотрошил все свои документы и бумаги. Вместе пересчитали банкноты в банковской упаковке – ровно 200 пачек – и уложили в сейф.
Сели за стол, пьем чай, продолжаем разговор. Японцы немного обеспокоены и говорят нам:
- Ни при каких обстоятельствах мировая общественность не должна узнать тайну происхождения этих денег! Япония является подписантом м/н договоренности, согласно которой обязуется не давать повод террористам всех мастей – превращать похищение людей в прибыльный бизнес. Если информация об этих деньгах просочится в СМИ, то Японское правительство будет вынужденно все отрицать и заявлять свой решительный протест.
Кроме того, разведчики попросили генерала и членов спецгруппы не вступать в контакт с представителями японской прессы – Дзё-хо-хомбу должна первой знать обо всем, на то она и разведка!
Для большей надежности японцы решили снабдить нас станциями спутниковой связи (ССС) – одна у генерала, другая в спецгруппе. Тут-же в кабинете подробно объяснили как нужно ими пользоваться. Мы также договорились, что некоторые слова будут зашифрованы, например 2 000 000 долларов будут упоминаться в разговоре как «2 тонны муки».
Через пару дней наша группа с «мукой» вылетела в город Ош. Полковник Сатыбалдиев, житель города Ош, раздобыл у военных старенький УАЗик и несколько потрепанных (заплечных) солдатских вещмешков – вся «мука» уместилась в четырех.
Мы на двух машинах снова на Карамыке. Говорю Баяману:
- Езжай один, договаривайся. Мы с «мукой» к бандитам не сунемся! Пусть везут заложников сюда – обмен будем проводить по эту сторону перевала.
Глубокой ночью вернулся Баяман – весь злой и удрученный.
- Все, говорит, наши планы рухнули. Ничего не получится! Поехали, по дороге расскажу.
Джуму словно подменили… Разговаривает уже другим тоном и отношение другое: баню с массажем не предлагает. Оказывается, на него вышел один из главных таджикских полевых командиров Искандер Шох, он же командующий Погранвойсками Таджикистана (по совместительству). Благополучие всей шайки Джумы Намангани во многом зависит от этого Шоха и если тот захочет, то в любое время может вышвырнуть Джуму из Таджикистана, либо вовсе ликвидировать! Искандер Шох терпит его, Джуму, только потому, что его лично попросил об этом близкий друг – Тахир Юлдашев! Шоху, оказывается, все известно, и он предупредил его (Джуму), чтобы тот не плел за его спиной «подковерные игры» с какими-то тремя шарлатанами-самозванцами вместе с кримавторитетом Баяманом, которых никто не уполномочивал освобождать японских заложников.
Мы были в шоке… Решили на связь с генералом Асанкуловым не выходить – о резко изменившейся оперативной ситуации доложить по приезду: ему и премьер-министру.
Вернулись в Бишкек. Всю ночь не спал, все думал – как такое могло случиться? Где протекло… Кто-то из моих коллег мог сболтнуть лишнее, по секрету сообщить, например, своей супруге – у всех есть такая слабость. Все это могло иметь место быть… Но как об этом мог узнать Искандер Шох?!
Баяман вернулся в свой Жогорку Кенеш – заседать, а мы трое в кабинете генерала – обсуждаем сложившуюся непредвиденную ситуацию. Что делать? Полковник Аданбек Сатыбалдиев, известный балагур и острослов, горько пошутил:
- А давайте, говорит, подготовим на правительственном бланке письмо на имя Джумы Намангани, в котором премьер-министр Кыргызской Республики Амангельды Муралиев официально подтвердит, что: ни он, ни советник президента генерал Асанкулов шарлатанами и самозванцами не являются!
Тут вставил свое слово и подполковник Рустам Истамбеков, отличающийся находчивостью и живым складом ума:
- Японские разведчики! Вот от кого могла произойти утечка информации! Ведь перед ними поставлена задача разыскать заложников и принять деятельное участие в их освобождении. Они знают, что заложники сейчас находятся на территории Таджикистана, а кто им запретит обратиться за помощью (помимо нас) к властям этой страны? Никто!
Остановились на том, что нужно пригласить японских разведчиков и ввести их в курс дела. Японцы тут же примчались – вся их разведдеятельность это звонок от генерала. Рассказываем, что произошло, задаем искомый вопрос. Японцы призадумались: А что, говорят, идея неплохая и они, возможно, воспользуются ею – если у нас ничего не будет получаться. Генералу ирония японцев не понравилась:
- Вы, вижу, нам не доверяете, можете забирать свои деньги. Мы умываем руки! Дальше решайте свои проблемы с властями Таджикистана!
Разведчики замахали руками:
- Нет-нет, мы пошутили. Мы готовы подождать еще какое-то время…
Они клятвенно заверили, что к таджикам не обращались, но навестили своих коллег по «цеху» из кыргызских спецслужб и имели беседу с первым замом председателя МНБ генералом В.Верчагиным, курирующим разведку и погранслужбу. КГБ – очень серьёзная организация и они не стали скрывать, что уже создана спецгруппа, которую возглавляет такая авторитетная личность, как генерал Джумабек Асанкулов и что в эту группу входят трое опытных ветеранов спецслужб. Разведчики даже предложили Верчагину объединить усилия – для пользы общего дела…
Картина полностью прояснилась! Генерал Верчагин Валерий Иванович! Вот в чем загвоздка! В бытность Джумабека Асанкулова председателем КГБ Киргизской ССР полковник Верчагин В.И. являлся начальником разведотдела Комитета и между ними сложились крайне неприязненные отношения. Асанкулов на дух не переносил его – в прямом и переносном смысле – Валерий Иванович питал слабость к алкогольной продукции. Асанкулов тогда подумывал, как бы от него поделикатнее избавиться – начальники оперативных отделов утверждались и освобождались от должности с ведома Москвы – там могли болезненно среагировать на «выдавливание» русских товарищей.
Но вот наступил день 19 августа 1991 года. В стране произошла попытка госпереворота – ГКЧП! Президент Акаев – близкий соратник Бориса Ельцина, незамедлительно отправил в отставку кыргызского Ге-Ка-Че-Писта генерала Асанкулова! А полковник Верчагин резко пошел в гору» – сразу был назначен первым заместителем председателя ГКНБ (ГСНБ, МНБ), получил звание генерала. Ни о каком объединении усилий и речи не могло быть: два генерала люто ненавидели друг друга. Сам Верчагин В.И. родом из Таджикистана, владеет таджикским языком, часто выезжал в командировки в Таджикистан, наверняка встречался по служебной необходимости с командующим Пограничных войск РТ полковником Искандером Шохом. Нам ничего не стоило установить, что и в данный момент генерал Верчагин находится в служебной командировке в Таджикистане.
После совещания Асанкулов пошел докладывать обо всем премьер-министру. Вскоре вернулся и сообщил, что премьер не может запретить МНБ и лично генералу Верчагину заниматься освобождением японских заложников, в конце концов – это его прямая обязанность! Пусть занимаются: и они, и вы, заключил премьер.
Мы подумали, что ведь и Верчагин не сможет запретить: ни премьер-министру, ни генералу Асанкулову заниматься освобождением японских заложников.
Через пару дней мы снова на Карамыке. Снова отправляем на переговоры Баямана. Снова он возвращается, но уже не один, а в сопровождении двух бородачей, ближайших сподвижников Джумы, чтобы те убедились – мы не блефуем. Мы раскрыли перед ними вещмешки, плотно набитыми тугими пачками долларовых купюр, дали им пощупать и понюхать. Смотрят долго с широко раскрытыми ртами – трудно отвести взгляд от такой завораживающей картины! Я подумал, как бы они себя повели ночью? У них автоматы, мы – безоружные...
На другой день бородачи возвратились, чтобы сообщить нам пренеприятнейшее известие. Джума Намангани передумал: на него вышли люди близкие к правительственным кругам Таджикистана и приказали: «Японцев никому не отдавать!». За их освобождение у Японии будут требовать 7 000 000 долларов! Мотаться каждый раз в Бишкек и обратно, да еще с таким специфическим грузом, очень даже неудобно и накладно, да и денег у нас в обрез. Решили воспользоваться «ССС». Настроились на спутник, отчетливо слышим голос генерала Асанкулова. Видимо, сказывается то, что в горах эфир абсолютно чист и не забит посторонними радиопомехами. Просим генерала связаться с разведчиками Дзё-хо-хомбу и прояснить ситуацию с этими 7-ю «лимонами»? Через некоторое время мы получили ответ: Правительство Японии не может направо и налево разбрасываться миллионами долларов! Полномочия на фиксированную сумму имеют только они – японские разведчики!
Вполне возможно, что к делу мог подключиться Искандер Шох, ведь японские пленники почти в его руках – почему бы и не поживиться за их счет? К освобождению заложников подключились и наши доморощенные оппозиционеры-исламисты, один из них якобы съездил в Афганистан, к самому Тахиру Юлдашеву и тот вроде бы твердо пообещал передать заложников кыргызским «братьям по вере» – не бесплатно, конечно.
В общем в процесс по освобождению японских заложников включились четыре силы, независимые друг от друга, каждая тянула «одеяло» на себя и, тем самым, мешали друг другу – прежде всего, нашей спецгруппе, в руках которой самый весомый аргумент, без которого не может быть и речи об освобождении заложников. Тахира Юлдашева ввели заблуждение, «запудрили ему мозги» и он выжидал: кто предложит большую сумму...
В общем освобождение японцев превратилось в целую эпопею, со множеством разных приключений, и затянулась она, эпопея, на долгие 2 месяца.
Большую часть из этих двух месяцев наша группа провела в Чон-Алайской долине, в ожидании Баямана, которому пришлось все время челночить между Карамыком и таджикским Хоитом. Однажды он вернулся и сообщил, что Джума по приказу Тахира удвоил количество «муки». Наш переговорщик договорился снизить до «трех тонн». Этот вопрос был утрясен через генерала.
У нас не оставалось сомнений в том, что наша «мука» засвечена и в целях безопасности мы мотались по всему Чон-Алаю, переезжая из одного села в другое, ночуя в домах местных жителей. Как-то глубокой ночью к домику, в котором мы остановились на начлег, подъехали два УАЗа. Из машин вышли четверо военных, все русские ребята, один из них в погонах полковника, подходит ко мне и равнодушно, даже как-то с безразличием, не смущаясь того, что время то уже 4 утра, спрашивает:
- Вы полковник Орозов?
- Да.
- Мы долго вас искали, вас уже вычислили и всем вам угрожает большая опасность, живо собирайтесь, поедете с нами! Министр обороны генерал Топоев приказал разыскать вас и доставить в штаб!
Не похоже было, что шибко переживает за нашу безопасность!
- Никуда мы не поедем! Я куратор всех силовых структур! У меня есть предписание премьер-министра. Никто не имеет права нас задерживать, проверять и обыскивать! Ваш Топоев ответит за самоуправство!
- А я вас все равно доставлю куда надо! Живо собирайтесь!
Чувствую, что полковник настроен решительно и без колебаний применит силу.
- Хорошо, дайте нам 10 минут на сборы. Захожу в домик:
- Рустам, быстро разворачивай спутниковую связь! Срочное сообщение генералу!
В общем подняли с постели генерала, а он премьер-министра. Сообщаю, что Топоев нас вычислил с «мукой»! За нами приехали его люди – все с оружием, хотят куда-то увезти! Вы же знаете, что Эсен Топоев считает меня своим врагом №1! Он ликвидирует нас! В горах бесследно исчезнем: и мы, и «мука»! Нужно, чтобы премьер прямо сейчас связался с Топоевым и приказал ему незамедлительно отменить свой приказ в отношении нашей группы! Через 15-20 минут будет слишком поздно!
Обратный звонок пришел примерно через 5 минут, которые нам показались вечностью:
- Всё. Муралиев жестко и на повышенных тонах поговорил с Топоевым, сказал ему, что безопасность группы – не его ума дело!
Выхожу на улицу и говорю:
- Полковник, не торопись, сейчас с тобой будет говорить Топоев.
На груди у полковника раздается зуммер переносной радиостанции:
- Полковник (такой-то) слушает... Есть, товарищ генерал!
Полковник вежливо попрощался с нами и, пожелав всего хорошего, приложил руку к козырьку.
После этого случая мы уже в домиках не останавливаемся, ночуем на берегу горных рек, прячемся за скалами и утесами, в прибрежных зарослях ивняка... Нас мучает диарея, днем заедают комары, а по ночам жутко мерзнем от холода...
Где-то в середине октября Баяман вернулся из-за кордона, пешком. Говорит, что «Ланд Крузер» подарил Джуме Намангани:
- Али-ака, японцев отдают нам послезавтра! Нужен вертолет – будем этапировать японцев в Бишкек!
Звоним Асанкулову:
- Товарищ генерал! Поздравляю! Послезавтра японцы будут у нас! Высылайте вертолет. Топоев не даст, договаривайтесь с Президентом!
На следующий день вертолет прилетел в Карамык. Баяман объясняет летчикам, что нужно лететь в местность Зардалы Баткенского района – передача заложников состоится там (японцев с горы спускать легче и намного ближе). Летчики протестуют: у них предписание – лететь только до Карамыка и обратно в Бишкек. В конце концов после долгих уговоров согласились. Прилетели на место и опустились на горное плато (местечко Кан).
Говорю летчикам:
- Завтра полетим вверх по ущелью, это недалеко – километров 30-40 отсюда.
Пилоты пошли в решительный отказ: никто, даже президент, не сможет нам приказать идти на риск. Боевики могут сбить вертолет «стингерами» или мы зацепимся лопастями за прибрежные скалы!
Внизу, под горным плато, текла горная река Зардалы – быстрая и полноводная. В свое время боевики вытеснили местное население вниз, а затем взорвали автомобильный мост, раскуроченные фермы которого торчали из воды. Баяман и Рустам осмотрели место переправы и сказали, что смогут перебраться на тот берег, оба спортсмены и физически крепкие ребята. Раздевшись почти догола, привязали всю одежду в узелок за середину длинной палки и держа ее за концы, преодолели водную преграду. Они скрылись за изгибом реки и дороги и через 2-3 часа вернулись. В первом попавшемся селе они встретили жителя, пасшего овец. Оказывается, боевики оставили в каждом селе по несколько семей – приглядывать за овцами. Во дворе одного покинутого дома они нашли автомашину «Нива», взломали заколоченную дверь дома, порылись в шкафчиках комода и нашли ключ от «Нивы». Машину не завели – хозяин предусмотрительно слил весь остаток бензина. Закончив свой рассказ, Баяман вопросительно посмотрел на летчиков, те с усмешкой отвечают:
– На бензине не летаем, можем отлить вам керосин.
У меня появилась идея – взять их на «понт»:
- Ах, вы, такие-сякие, скалите зубы, не хотите помочь государству? Вы думаете, что эти японские заложники нужны мне?! Если вы боитесь лететь в ущелье, то слетайте в Баткен и привезите сюда канистру бензина!
К моему удивлению, летчики молча повиновались, слетали и привезли 20 литров бензина, при этом сами сожгли полтонны керосина.
Снова тот берег реки. Баяман и Рустам переправились сами, а затем на веревке по воде вытянули канистру. Снова проходят часы томительных ожиданий. Вернулись на «Ниве», одни. Едем, говорят по ущелью, а их поджидают два знакомых боевика. Сообщили, что пленников пригнали для обмена, но испугались вертолета, который кружил все время, изучая местность. На плато они заметили палатки и движения военных. Решили не рисковать и погнали пленных обратно в горы. Им было велено дождаться Баямана и передать, что через два дня обмен состоится на перевале Карамык.
Снова «ССС», снова генерал на связи, «радуем» его новыми вводными. Говорим, что опять нужен вертолет. На послезавтра. Генерал взбешен:
- Хватит, говорит, кормить меня «завтраками и «послезавтраками». Мне все надоело, возвращайтесь, везите «муку» обратно!
Я попросил летчиков доставить моих ребят до Карамыка, а меня с вещами в Бишкек. По прилету звоню генералу:
- Куда везти мне 6 мешков «муки»? На 6-й этаж БД?
- Вези ко мне домой, там у меня есть железные шкафы с личными архивами.
Вечером следующего дня смотрю новости, показывают репортаж с борта самолета. Репортеры с видео камерами летят вместе с радостным и счастливым министром Мисиром Аширкуловым, берут у него интерью. Тот, вытянув загипсованную ногу, на костылях. Рассказывает, что не спал все эти дни, переживал за судьбу японцев, все время держал руки на пульсе, лично контролируя ход проведения спецоперации по освобождению заложников, но теперь все трудности позади и он безмерно рад, что его ребята с честью выполнили поставленную перед ними задачу!
Япона мать!? Как же так? Звоню генералу:
- Джумабек Асанкулович, как это понимать?! Почему за японцами на вертолете летит Мисир Аширкулов?
Генерал, немного смущенный, тихим и расстроенным голосом говорит:
- Алик, ты, вот что, приезжай ко мне домой, выпьем по рюмочке чаю...
Приезжаю. Сидим за столом и генерал рассказывает:
- Вчера вечером по спутнику вышли наши ребята и Баяман сообщает: Товарищ генерал, заложники доставлены на перевал Карамык, а вместе с ними привезли привезли генерала Шамкеева и 11 наших солдат! Нужны два вертолета! Пришлите Алика Карыбаевича, пусть не забудет «муку» – без нее нам пленников не отдадут. Мы не врем вам, пригласите к «ССС» тех японских разведчиков, пусть сами убедятся.
Я срочно пригласил их домой, сунул им наушники – лепечут что-то по-японски, радостно кивают головой! Затем они стали обнимать меня, сказали, что поговорили: и с Баяманом и со своими соотечественниками, которые освобождены, и все вместе на перевале пьют горячий чай. Генерал сразу стал звонить мне, но у меня телефоны были отключены. Он хотел сказать, что нужно завтра с «мукой» на вертолетах вылетать на Карамык за японцами. Но потом произошло неожиданное...
В час ночи к Асанкулову постучали. Входит министр Мисир Аширкулов и говорит:
- Я только что от Аскара Акаевича! Он приказал, чтобы Ваши люди передали все деньги мне. За заложниками полечу я. Ваши ребята пусть не мешают мне! Асанкулов немного растерялся, открыл свои шкафы и передал все деньги министру и сопровождавшим его двум молодым парням. Он не мог ослушаться президента, который только что взял его на работу.
В общем случилось то, что случилось. Все «лавры победителей» достались министру Аширкулову, но настоящим «героем» стал генерал Верчагин В.И. Все о нем только и говорили. В знак признательности Валерию Ивановичу японцы подарили автомашину «Волгу».
С нами эти четверо японских разведчиков больше не встречались – обиделись. По нашей «вине» они проторчали в Бишкеке долгие два месяца, когда все могло бы решиться за неделю – обратись они сразу к своим коллегам по «цеху».
Алик Орозов
полковник, участник спецоперации по освобождению японских заложников
