В 2020 г. Кыргызстан наконец перешёл с полупрезидентской формы правления на президентскую. Она была установлена ещё конституцией республики 1993 г. А все остальные варианты кыргызской конституции кружились вокруг этой формы правления. Правда, простым людям т.н. «реформаторы» изрядно поморочили головы, называя новые проекты то парламентско-президентскими, то президентско-парламентскими и даже однажды парламентской формой правления. Хотя ничего серьезного в конструкции власти не происходило. Абсолютная власть принадлежала президенту КР, причем он не нёс никакой ответственности за свою деятельность ни перед парламентом, ни перед судом, ни перед народом. Юристы молчали, смотря на продолжение этого шабаша. А прикрыть этот обман должны были разные политические «финтифлюшки», придуманные для того, чтобы создать видимость, иллюзию демократии и замаскировать под ними кыргызский абсолютизм.
И лишь в 2020 г. новая конституция Кыргызстана, поменяв форму правления на президентскую, ввела ответственность президента перед народом за дела в исполнительной ветви власти. Отныне он одновременно глава государства и глава правительства. А глава кабинета министров является его заместителем. Эта система давно утвердилась в США, а также в наших соседних республиках, как Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан. Теперь к ним прибавился и Кыргызстан. Полупрезидентскую форму правления, ее президентско-парламентскую модель, сохраняет лишь Казахстан. Есть у нее и другая модель, которую называют «премьер-президентской», она существует во Франции. Ее родоначальником стал знаменитый генерал де Голль, когда после второй мировой войны дала трещину парламентская форма правления lV Республики, и потребовалось изменить конституцию, перейти с парламентской формы правления на полупрезидентскую которую сейчас называют V Республикой. Ее преимущество и особенность состоит в том, что в случае победы президентской партии на выборах, президент становится могущественной политической фигурой. И может все, что разрешено конституцией и законами. Если нет, на выборах побеждает оппозиция, он превращается в «aнглийскую королеву» («царствует, но не правит»), а главной фигурой политического Олимпа становится премьер-министр Франции.
В этом случае президент уходит в тень и премьер-министра. На нынешних французских выборах чуть было не произошла такая ситуация. Никто не имеет большого перевеса. И поэтому будет некоторое время равновесие между президентом и премьер-министром.
Хрупкое большинство пока есть на стороне главы государства, но если что-то произойдет, например, сформируется новое парламентское большинство, то премьером может стать правый кандидат. И тогда возникнет угроза для демократии.
А как кыргызская действительность?
По итогам президентских выборов Президент КР сам формирует состав своего правительства. Раньше он тоже самолично решал этот вопрос, но иногда делал вид, что консультируется с парламентом. Так, поступал Акаев, Бакиев и Атамбаев. Это не было обязательной процедурой. И премьерами подчас становились люди со стороны, а не из парламента.
Во всем мире премьерами становятся лидеры партий, победившие на парламентских выборах. При двупартийной системе премьером становится лидер победившей партии, при многопартийной, как у нас, лидер партии, получивший наибольшее количество мандатов. Он должен создать в парламенте коалицию большинства, чтобы обеспечить своему правительству нужную депутатскую поддержку. Как правило, коалиции большинства и меньшинства состоят из партий - единомышленников. Если нет, то они называются «беспринципными».
В Англии при формировании правительства играет большую роль связи премьера с кандидатом — дружба, знакомство, коллега и т.п., в Германии требование к кандидатам только одно, он должен быть высоким профессионалом. Президент Атамбаев в конце своего президентства плюнул на конституцию и начал сам, как это бывало раньше, по своему усмотрению стал формировать свое правительство. И т.н. «Коалиция большинства» перестала играть в кыргызской политике какую-то роль.
По конституции президент КР по своему усмотрению мог поручить сформировать правительство. Даже тому лидеру партии, которая набрала наименьшее число мандатов, что являлось прямым игнорированием мнения избирателей. Вот такая хитрая система, в результате которой премьерами становились любимчики, фавориты президентов.
Выйти из такой ситуации можно было лишь создавая реальные партии с настоящими лидерами, укрепляя качественный состав депутатов, чтобы каждый мог бы стать министром или премьер-министром. И даже больше.
За годы независимости у нас поменялось свыше 30 премьеров. Это второе место в мире, после Италии. На третьем месте была Украина, на четвертом — Япония.
Среднестатистический премьер у нас сидел на должности 8 месяцев. Что за это время можно сделать или чем удивить?
Поэтому необходимо более точно и вдумчиво как немцы, и педантично как англичане, рационально как японцы, выбирать и реализовать у нас ту политическую модель, которая будет помогать нам воспроизводить успех, кто бы не пришел к власти. Где все названные недостатки не будут возможны, обрекая страну и народ на выживание, а не развитие.
Ильяс Курманов, кандидат политических наук.
