20-летию Кыргызской Республики посвящается

АКАДЕМИЧЕСКИЕ ВЕЧЕРА. Вечер первый

Көз көргөндөр…^

К. Тыныстанов

Вводное слово

Скоро будет ровно 20 лет, как Кыргызстан стал независимым государством. Надо ли говорить, как быстро пролетело время. Теперь все кажется таким далеким, а страсти и нешуточные драмы тех лет лишенными былой остроты и драматизма. Но все помнят, как тогда, ровно два десятилетие назад, наши люди пребывали в состоянии некоего недоумения, если не сказать психологической фрустрации, даже тревоги, когда узнали, что принята нашим парламентом Декларация Независимости Кыргызстана—впрямь как в Америке в 1776 году, отделившейся от метрополии и провозгласившей образование Соединенных Штатов. Конечно, Кыргызстан--не Америка, и мы никак не воевали тогда за самостоятельность, как на том континенте. Говоря фигурально, независимость к нам пришла--или прибыла—в клюве голубя из Москвы. И все же…

Нет никакого сомнения в том, что тогда, 31 августа 1991 года, волею высшей Судьбы наша страна, наш народ вступили в совершенно новую эру в своей истории. Мы шагнули, сами не ведая, туда, где нас ожидало столько проблем, столько трудностей. Реформы. Причем радикальные. Ожидания людей. Надежды и разочарования… Государственные перевороты, академики-воры, забывшие совесть, романтики и авантюристы, шизики и жулики, доморощенные хлестаковы и маниловы, и, конечно, настоящие бесы, сыгравшие на арене истории настоящую пляску смерти, брызгая кровью, тонув в халявных деньгах, разрушенные города и сожженные дома превратив в массивные декорации…

Но я не об этом. Я о том, что нам негоже слишком увлекаться самобичеванием и пора научиться уважать собственную историю. Такую, какая она есть. Конечно, извлекая уроки, проявляя здоровый критицизм, в то же время не забывая, что независимость как таковая никак не была приглашением на некий пир, на праздник с обильно накрытыми столами, а трудным испытанием. Да, злорадствуют наши недоброжелатели, как внешние, так и внутренние, видя наши трудности. Они открыто говорят, что вот вам, кыргызы, и независимость, мол, расхлебывайте. Зачем, мол, верблюдам коньки, а баранам--свободы. Да, расхлебываем, да очень нелегко, но я тешу себя в надежде, что все хорошее впереди. Что мы, народ, особенно политики, не настолько сойдем с ума, чтобы разваливать страну и лишиться этого самого суверенитета. Я очень на это надеюсь. А стыдиться за нашу постсоветскую историю нет никакого повода. Стыдиться нужно другому, что из-за наших мелких нескончаемых раздоров и вечной между усобицы, мы не смогли создать кыргызскую государственность гораздо и гораздо раньше.

С огромным сожалением, однако, узнал, что двадцатую годовщину государственной независимости Кыргызстана наша власть решила обойти полным молчанием. Что-то, конечно, проведут 31 августа, но тот факт, что ни конференций, ни каких-то круглых или иных столов, других мероприятий не будет, уже очевиден. Да и осталось-то всего полтора месяца до самого важного для страны юбилея, тогда как другие постсоветские страны эту дату начали отмечать, разжевывать, осмыслять чуть ли не с января. Что это—опять «комплекс оппозиционности», или классический манкуртизм, игнорирующий собственную историю? А может там, наверху, считают, что это не «их» праздник? Ведь Бакиев считал, что его праздник—только 24 марта и напивался до дури, шатаясь между спальнями своих законных и незаконных жен, как Казанова после трудной фиесты. А нынешние считают, как можно догадаться с их слов, что настоящий «их»--только 7 апреля. Ну, а чей тогда праздник 31 августа? Может, думают, что это «акаевский»? Неужели теперь будем делить и праздники и красные даты, как в прошлом году победившие партии поделили районы и области, даже университеты?

Мне бы даже думать не хотелось, что эти друзья-товарищи, сидящие в Белом доме и в правительстве, до такой степени шизоидны и полные идиоты, что без всякой шири (вспомните Айтматова) на голове уже лишены памяти и элементарного здравого рассудка. Да, мы можем не любить друг друга, поэтому ежегодно менять власть, устраивать праздники для мародеров под видом «революций», а сами бессовестно «чистить» банковские ячейки со ста миллионами долларами, не забывая при этом уничтожать дискеты-видеозаписи. Да, мы можем--и это есть в реальной жизни-- ключевые портфели в правительстве отдать профессиональным аферистам, по которым давно плачет прокуратура, а парламентские места--ворам, матерым коррупционерам и криминалитету, но этот священный для нации день--День Независимости помнить обязаны.

И я решил внести свой посильный вклад—написать серию небольших статей, некие рассказы-миниатюры, в которых бы воспроизвел, что было и как было в первые годы суверенитета, во второй половине 90-х и в 2000-е. Так сказать, пролить свет на некоторые события, очень коротко описать свет и тени независимости, ошибки и неудачи, определенные успехи и досадные огорчения. И, конечно, наши надежды. Мне хотелось, пользуясь возможностью, отдать дань тем, кто с таким великим достоинством перенес трудности этих лет, помогая стране своим честным трудом, талантом, умением. Но и указать на тех, кто, воспользовавшись моментом, общим хаосом, периодом социального и политического транзита, занялся прихватизацией, коррупцией, натуральным воровством.

И последнее. Почему свои короткие рассказы я назвал «Академические вечера»? Дело вот какое. К.Тыныстанов, первый наш учитель и великий просветитель, родоначальник отечественной профессиональной литературы, еще в 20-е годы пытался противостоять тотальному наступлению большевиков на историческое прошлое, чтобы не лишить кыргызов памяти, и написал цикл пьес «Академические вечера». К сожалению, ничего из «Вечеров» не сохранилось—рукопись уничтожили, как только уничтожили самого автора в 1938-м. Но название—весьма загадочное и символическое—осталось. Осталось и название одного из разделов—«Көз көргөндөр». То есть «увиденное собственными глазами». Испытывая священный трепет перед памятью столь выдающегося человека, я решил отдать дань его памяти, заодно и самому попытаться противостоять новому «большевизму» или, скажем так, неоманкуртизму, сознательно игнорирующему нашу с вами Историю. Она, может, не такая «великая», но такая, какая есть. Она наша, своя, кровная. В этом суть.

Итак, первые рассказы. И первый Вечер.

Туалетный страх

или почему в 80-е годы кыргызы так боялись отделения от СССР

Как-то раз, в конце 80-х, когда возможность развала СССР казалась не такой и жуткой фантазией и брожениями больного рассудка, мне приходилось всерьез спорить с одним пожилым господином с биографией партработника среднего звена. Спорили о том, а почему бы нам не отделиться от большого Союза и жить самостоятельно, раз не получается совместно жить. Он буквально вздрогнул, будто кто-то его уколол шилом, и просил меня об этом вообще не говорить и даже рассуждать вслух.

Я спросил: «А почему?»

Он сказал, что это будет самым худшим днем Кыргызстана, что кыргызы просто умрут из-за голода и отсутствия финансовых средств. Он так горячо и убежденно описывал этот кошмар, что мне стало не по себе, представляя, как жизнь тогда остановится в стране, и люди будут голодать, имея при этом руки и головы…

«Почему вы думаете, что мы такие беспомощные и, извините, дураки?»

«Знаешь, я приведу один только пример и ты поймешь, как ты в своей больной фантазии так далеко зашел»

«Ну, приведите».

«Ты хоть знаешь, что у нас нет ни одного кыргыза-сантехника, что если уедут русские, то некому будет ремонтировать наши туалеты, не говоря о машинах, и наши многоэтажки, дома и квартиры зальются элементарным говном. Где будем учить детей после школы? Ведь у нас только один университет и то каков он, ты знаешь не хуже меня!»

Я задумался. Он, безусловно, был прав. Мы все привыкли тогда думать, что только у русских золотые руки, технику понимают только они, только узбеки могут торговать, дунгане выращивать лук и чеснок, а мы умеем только быть мелкими чиновниками, хоть маленьким, но с портфелем, с папочкой. Была боязнь, что если развалится страна, то все русские уедут в Россию.

Прошли годы. Ни Ельцин, ни Кравчук, ни Шушкевич не спросили нас, хотим ли мы развала СССР или нет, и очень красиво «освободились» от нас, хором выйдя из Союза. Почти бросили всех остальных и ушли. И вот 31 августа 1991 года пришлось объявить, что и Кыргызстан отныне суверенная, независимая страна…

Не стану описывать, как страна погрузилась в тот день в глубокое молчание. Стояла какая-то непонятная тишина. Никаких там криков «ура», у каждого была своя дума, а коммунисты открыто оплакивали исчезающий на глазах Союз, проклиная Горбачева с Ельциным.

Сказать, что было очень сложно и трудно, значит, ничего не сказать. Особенно без обильной союзной дотации, из-за отрезанных хозяйственных связей, не поступающих комплектующих, всего того, на чем строилась вся экономика советского Кыргызстана. Кажется, почти год не было регулярного, нормального рейса в Москву. Про Петербург почти забыли. Не было самолета даже в Ташкент. Все республики замкнулись в себя.

Но все-таки два эпизода из моей жизни явно взбодрили меня. Я начал верить, что все-таки не погибнем, что кыргызы не такие беспомощные и бездарные, как описал тот бывший партработник. Первый эпизод как раз и был связан с вызовом сантехника на мой дом, где действительно заливало горячей водой и надо было что-то предпринимать. Вызвал по телефону. Пришли. Оба парня оказались кыргызами. Я чуть не отказал им войти в дом, но только из-за вежливости запустил. Решил понаблюдать, на что они способны. Но эти были настоящие мастера! Золотые руки без преувеличения. Вот тогда и я им потом рассказал про то, что я думал о них и что говорил тот партработник про неминуемую сантехническую катастрофу в случае отделения от Союза. Ребята почему-то не смеялись…

Второй эпизод оказался намного серьезнее. В 2002 году, перед ООНовским саммитом в Бишкеке по случаю Международного Года Гор, инициированного нами, надо было повесить огромную фреску народного художника Кыргызстана Дж.Кадыралиева в зале заседаний нашего Белого дома. До саммита оставалось всего три дня. Пришли все работники сцены и инженеры нашего оперного театра во главе с М.Шарафудиновым, выдающимся театральным художником страны. Огромную картину длиной в 25 метров и высотой 13, весом почти две тонны надо было повесить позади президиума, чтобы при этом на ней не было никаких «морщин» и была соответствующая подсветка. Но это оказалось задачей архисложной чисто технически. Чтобы не подвели со сроком и не повредили эту уникальную работу Дж.Кадыралиева, которого я считаю последним великим художником страны, я сам сидел в зале и внимательно наблюдал за работой.

К 3 часам утра повесили. Никаких морщин. Великолепная подсветка из боковин. Еще и обрамление из белой вуали по краям картины. То есть все было просто великолепно. Казалось бы, мелочь, не Ватерлоо и не Аустерлиц, но все-таки…

Наши старания участники мирового саммита оценили по достоинству. А церемония открытия с приветственным словом Ч.Айтматова, который читал свой поистине гениальный перевод «Заклинание сеятеля» из киргизского фольклора на русском языке на фоне кадыралиевской фрески, не могла не впечатлеть.

…Можете себе представить, с каким великим наслаждением я видел и наблюдал изумление и благодарность гостей, особенно главы ЮНЕСКО Коичиро Матсуры, при виде всего—от Айтматова, его прекрасного чтения «Заклинания», артистов из «Акмарала», инсценировавших ритуал кыргызского благословения под роскошную музыку М.Бегалиева «Пробуждение», и до величественной картины Дж.Кадыралиева, создавшего свой эпос в красках на огромном полотнище.

Что до университетов, то их постепенно открылось множество, и мне приятно отметить, что появились и КРСУ, и КТМУ (Манасский университет), и АУЦА, Ошский технологический, Ошский медицинский, Нарынский, Джала-Абадский университеты и т.д и т.п. они ничуть не отстали от КНУ, а некоторые намного опередили бывшего флагмана высшего образования по своему образовательному рейтингу.

Так преодолевался этот «туалетный страх».

Так появилась вера в будущее страны.

Геликоптер их путча

Дуэль между профессором Акаевым и генералом Асанкуловым

Путч гэкечепистов августа 1991 года сильно помог сойти СССР в могилу, самими же коммунистами вырытую. Великая империя рухнула почти без пыли. Мы, советские, потеряли свою общую Родину, которой гордились и которой так многим были обязаны, но столь же быстро обрели новую, ту, которую раньше называли «малой». Она стала теперь по-настоящему большой. Одной единственной. На глазах уходила одна эпоха, наступала другая. С новыми именами, с новыми «звездами» на небосклоне.

Так путч, хороня старую партноменклатуру, высветил новые имена, но в том тревожном августе 91-го сильнее всего зажглись звезды двух—Аскара Акаева и Жумабека Асанкулова. Первого у нас знают все, но о втором мне бы хотелось сказать пару теплых слов. Считал и считаю его единственным настоящим генералом среди большого количества «самопальных», выдающимся контрразведчиком, который также обладал уникальным талантом аналитика, военного стратега. Он был истинным сыном своей коммунистической эпохи.

Судьба распорядилась так, что именно в дни путча он, генерал Асанкулов, лоб в лоб столкнулся с Президентом Акаевым, который—единственный во всем Союзе—открыто противостоял ГКЧП, чем заработал огромный авторитет в еще живом СССР. А генерал, постоянно созваниваясь с Председателем КГБ СССР Крючковым и исполняя его поручения и команды, выжидал момента, когда смог бы быстро смахнуть эту тонкую «пыль» по имени демократия с лица Кыргызстана с помощью сил Средне-Азиатского военного округа в Ташкенте, а также партийцев города Фрунзе.

Так появился военный вертолет над нашим Белым домом. Он странно барражировал над городом, но столь же быстро удалился. Может быть, это был шантаж, психологическая атака, некий сигнал на «Подъем!»? Но никто не поднялся и не взялся за оружие. Тем временем все сильнее прозвучал голос нового лидера страны Акаева--никак не военного человека, а академика, профессора математики, специалиста по оптоэлектронике, с тонким голосом, с очень правильным русским языком, с манерами истинного советского интеллигента ленинградского розлива.

Я узнал о путче, сидя в своем рабочем кабинете секретаря Союза писателей Киргизии. Буквально ворвался ко мне полковник КГБ А.Токтогулов, он же, кстати, весьма одаренный литературный критик и переводчик, с бледным лицом и, не просясь, включил телевизор. А там показывали пресс-конференцию ГКЧП с Янаевым, у которого тряслись руки то ли обильной выпивки накануне, то ли от страха. Говорили, что Горбачев тяжело болен и не сможет более выполнять свои обязанности Президента СССР. Все выглядело как-то не очень убедительно, даже комично. Уже к вечеру все выяснилось--Горбачев все-таки оказался жив, а Ельцин на следующий день с позором разогнал организаторов неудавшегося государственного переворота.

А в Бишкеке происходила своя драма: коммунисты во главе со своим генсеком Дж.Аманбаевым (очень хорошим хозяйственником, надежным товарищем, с которым мне потом посчастливилось вместе работать в правительстве А.Джумагулова бок о бок) суетились, нетерпеливо ожидая помощи со стороны, но ее не поступало. А.Акаев, который тогда еще делил власть с ЦК партии в Белом доме, набрался большой храбрости и, когда все другие руководители союзных республик затаили дыхание, ничем не показывая признаки жизни, он открыто осудил путч, твердо встал на сторону демократии. Его политическая звезда еще во время Съезда народных депутатов СССР довольно ярко засветилась, но путч его поднял до уровня одного из самых демократически настроенных лидеров республик.

На Акаева пытались надавить, грозя, что в сторону Фрунзе уже двинулась Кой-Ташская мотострелковая бригада, что в боевой готовности и Токмакский и Кантский военно-авиационные полки. Генерал Асанкулов на звонки Акаева отвечал сухо и жестко, советуя не торопиться, как бы намекая, что не нужно бегать впереди паровоза, что это очень опасно «для здоровья». Тогдашний министр МВД Ф.Кулов, молодой и очень смелый, чем-то напоминавший собой кыргызский вариант Бонопарта, распорядился защитить Белый дом, заодно и Акаева, запастись хотя бы коктейлем Молотова за неимением другого, хотя он прекрасно понимал, что советские танки невозможно остановить горячительной смесью любой консистенции. Э.Карабаев, мой друг по Академии наук, тогда руководитель Администрации Президента, всех сотрудников вооружил пистолетами, даже автоматами Калашникова, сам тоже ходил в военной экипировке, и все это представляло собой по-своему красивое, даже романтическое зрелище.

Вот так и писались первые страницы истории нашей государственной независимости. Должен заметить, писалась очень достойно. Может быть, это были лучшие дни и Акаева, и Кулова с Карабаевым, и Чолпон Баековой, так много сделавшей в разработке Декларации о государственном суверенитете--чистых в своих помыслах, ничем не замаравших совесть, единых. Правда, никто из них не знал, что их ждет в будущем, какая у каждого сложится судьба… И Асанкулов остался верен своим убеждениям, поступая как истинный коммунист и солдат системы. Да, в эмоциональном порыве Акаев его снял с должности шефа республиканских спецслужб, но генерал так многим потом помог всем нам.

Так закончилась эта психологическая дуэль между профессором математики и генералом КГБ. Дуэль, если вдуматься, между Уходящим временем и Наступающим новым. Слава богу, все закончилось без крови, без серьезных политических осложнений.

…Тот вертолет оказался все-таки неким символом. Да, сидя в Союзе писателей (ныне там находится Американский университет), что недалеко от Белого дома, я слышал гул вертолета, который недолго барражировал и так же быстро умолк. Потом была такая загадочная тишина...

До сих пор загадка , для чего и почему он облетел город и главное госучреждение страны? Шантаж? Угроза? Кто дал команду ему подняться в воздух?

Только потом выяснилась истинная природа этого вертолета. Да, то был геликоптер их путча. Потом он вовсе исчез. Канул в Лету. Как тень. Как сама эпоха.