Выступление в Институте общественной политики
30 августа 3011 года
Несмотря на большое число кандидатов, которое, вроде бы должно свидетельствовать о возможном напряженном характере предстоящих выборов, на самом деле выборы будут достаточно спокойными.
Действительно, некоторое время назад было ощущение, что ожидается острая предвыборная борьба. Наиболее реальные кандидаты в президенты стали демонстрировать, в большей степени друг перед другом, намерение применить силовые технологии борьбы в ходе предвыборной кампании и особенно в день выборов и после подведения итогов. В этом смысле запускались утечки по поводу планов не дать возможности открывать штабы тем или иным кандидатам и в тех или иных регионах, намерений силовым образом контролировать участковые избирательные комиссии, и даже плана не пустить в Белый дом кандидата с юга, даже если он победит.
К этой же серии угроз относится и история с беседой Розы Отунбаевой и Марата Иманкулова, о которой он поведал общественности, а также отзыв, якобы для консультаций, кыргызского посла в Казахстане прямо во время проведения неформального саммита ОДКБ в этой стране, заявившего о выдвижении кандидатом на пост президента.
Все это говорит о том, что обеспечение подлинно демократического характера выборов дело достаточно хрупкое и немало желающих переступить через него в интересах сохранения или получения власти, в том числе среди тех, кто сегодня находится у власти. И это, а именно крайне хрупкую демократическую и правовую политическую культуру, постоянную угрозу рецидивов тоталитарного или революционного сознания, что в данном случае ведет к одни и тем же последствиям, я бы назвал первым риском предстоящей компании.
Хотя к сегодняшнему дню, по моим наблюдениям, острота возможности применения неправовых выборных технологий существенно снизилась, однако она еще достаточно высока, чтобы можно было говорить, что никто не будет этим заниматься.
Что, в первую очередь, здесь опасно? Я бы отметил три вещи.
Первая - это нарушения законодательства в проведении предвыборной кампании и характер реакции Центризбиркома на них. Мы уже сегодня видим отсутствие всякой реакции Центризбиркома на нарушения закона, сплошь и рядом совершаемые кандидатами и другими участниками кампании. Несмотря на законодательный запрет, средства массовой информации свободно и без последствий публикуют высказывания зарубежных экспертов о том, кто из кандидатов является наиболее сильным. Полным ходом идет предвыборная кампания на биллбордах. Один из кандидатов, используя свой статус, повышает зарплату бюджетникам. Практически все средства массовой информации буквально каждый день публикуют материалы, которые можно без всякого сомнения отнести к предвыборной агитации. И так далее. В такой ситуации, Центризбиркому с каждым днем становится все более невозможным занять принципиальную, соответствующую требованиям закона позицию. Если все нарушают правила, то привлечь к ответственности одного или двух никак не получится, это будет воспринято как избирательное политическое преследование.
Поскольку так продолжаться не может, видимо скоро будут какие-то резкие действия Центризбиркома. И очень высока вероятность того, что это будут скандалы, поскольку нарушают многие, а накажут одного, да еще и не самого сильного.
Вторая зона риска – применение административного ресурса. Президент и его аппарат, губернаторы, мэры городов и акимы – все вовлечены в процесс агитации за одного кандидата. Это непубличный процесс, наоборот, публично демонстрируется категорическое неприятие возможности использования административного ресурса. Об этом демонстративно заявляет президент, премьер-министр. Но на деле все чиновники, особенно на руководящих постах нацеливаются на определенное решение. Интересным моментом является то, что возможно применение ресурса не только в интересах, скажем, Атамбаева, но в такой же степени в интересах других кандидатов, по местническим основаниям, например.
Ну и общественное сознание по-прежнему сохраняет старые выборные стереотипы. До сих пор по разным опросам от 30 до 50 процентов опрашиваемых полагают, что выборы будут нечестными.
Применение административного ресурса имеет как минимум два последствия. Оперативное. Легитимность выборов и уровень авторитета президента могут оказаться настолько низкими, что ему попросту не удастся исполнять свои обязанности Стратегические последствия заключаются в том, что доверие к выборам вообще будет подорвано, как и уважение к институт президента и тому конкретному человеку, который станет таким образом президентом.
Вообще наша история показывает, что злоупотребление властью во время выборов всегда рано или поздно приводило к катастрофическим последствиям для тех, кто это делает. Тем более, печальными будут последствия для Отунбаевой и Атамбаева, других членов Временного правительства, вздумай они делать это. Груз общественного недовольства тем, как проводился прошлогодний референдум, парламентские выборы, как члены Временного правительства справились с июньским конфликтом и так далее - уже слишком велик. И тот факт, что это именно эти люди свергли режим Бакиева, а некоторые еще и Акаева, вовсе не дает им никакого права вести себя так же, как Бакиев и Акаев.
Третья зона риска – фальсификация результатов выборов или попытка их непризнания силовым способом. Я вам скажу, что к этому готовятся как те, кто во власти, так и их оппоненты. При этом они ссылаются друг на друга в качестве инициатора или провокатора таких действий, но никому не легче от того, кто спровоцирует и кто будет это делать. Северяне говорят, что у них тут достаточно сил, чтобы не пустить в Белый дом южанина, Южане говорят, что у них тоже достаточно бойцов и стволов и что сейчас все не так, как было год назад: они уже видели кровь и знают, что такое война. Чем может закончиться такой сценарий – дело вашего воображения. Здесь большие перспективы: от срыва выборов до гражданской войны.
Все это была первая группа рисков, так сказать риски низкой выборной культуры. Но есть и другие.
И начать надо с как бы обратного первому: риска договорного характера выборов. Вот сейчас все говорят о том, что надо договориться. Активно ведут переговорный процесс, чтобы уменьшить и при возможности свести к одному человеку число кандидатов южные элиты. Чуйцы уговаривают друг друга голосовать за Атамбаева, пытаясь сделать вид, что они ничего не слышали о том, кто же он по происхождению. Через некоторое время начнутся уже прямые переговоры юга с севером. Цель таких переговоров вроде бы благая: избежать того сценария противостояния, о котором я говорил выше. Но что получается. Президентский пост в таком случае становится не выборным, а договорным, то есть предметом торга элит. Понятно, что поддерживать, скажем, Атамбаева, если такое решение будет принято, будут не за его красивые глаза. Будет конкретный торг, конкретный раздел пирога власти. Ответ на вопрос: причем здесь избиратели, причем здесь демократия, только один: ни о каких выборах, ни о каком выборе речи не идет. Элиты договорятся, а затем заработает машина обработки своих родственников.
Как профессионал, время от времени работающий политтехнологом и делавший это в разных странах, я не являюсь наивным человеком и не считаю, что выборы даже в самых демократических странах процесс чистый и красивый. Но у нас в силу специфики кыргызского общества, способа социальных регуляций, эта ситуация приобретает неприличный характер. Это квазивыборы и мы можем сколько угодно болтать о демократии, сколько угодно мониторить выборный процесс, существо их от этого нисколько не изменится. В нашей стране было бы куда более честным и правильным вообще отказаться от всенародных выборов и ввести процедуру решения вопросов о так называемых «выборных» властных должностях выборщиками, определяемыми специфическими, свойственными нам способами.
Теперь о рисках парламентской дестабилизации и смены правительства. Жогорку Кенеш будет в большой степени включен в процесс перераспределения власти. Здесь существует три основные площадки, на которых будет разворачиваться интрига.
Прежде всего – коалиционные игры. Уже сейчас существует как минимум три плана переформатирования коалиции: условно назовем их атамбаевский, южный и куловско-текебаевско-ташиевский. Цели у них разные.
Премьер-министру нужно как воздух улучшить управляемость правительства, его дееспособность и весьма сомнительную ныне репутацию. К тому же его не может не беспокоить вопрос о том, на кого будет оставлено хозяйство на время президентских выборов и кому оно перейдет в случае его победы. В любом случае ему нужен управляемый или, как минимум, вменяемый, договороспособный премьер, а также достаточный фракционный ресурс для того, чтобы поменять структуру и сформировать новое, существенно более эффективное правительство. Но эта задача, как мы уже отмечали ранее, входит в серьезное противоречие с предвыборным политическим маневрированием. То есть вопрос стоит в том, чтобы избежать нежелательной дилеммы между легкой победой, но плохим правительством, либо лучшим правительством, но тяжелым, сомнительным исходом выборов. А поскольку у нас привыкли всегда выбирать между плохим и очень плохим, то идея отказа от такого выбора Алмазом Атамбаевым никак не принимается.
Что касается южного парламентского крыла, то для них было бы важно оставить нынешнего премьера и кандидата в президенты на время выборов без какого-либо административного ресурса. Его уход в отпуск, и демонстративный отказ предлагать местных начальников никого почему-то не убеждает. Развал нынешней коалиции в преддверие выборов даже в самом худшем случае «подвесит» не только правительство и весь адмресурс, но и самого кандидата, а в лучшем для сторонников этого плана исходе позволит вообще лишить А.Атамбаева кабинета во власти, в который можно вернуться после выборов.
Блок Кулов-Текебаев-Ташиев существует давно и уже предпринимал в начале весны ряд попыток развалить существующую и создать новой коалицию. Здесь даже распределение постов предельно понятное. Но мы знаем, что до сих пор это не получалось. Причин ровно столько, сколько и участников этого триумвирата, а вернее каждый из них и является причиной неуспеха. Мало кто, кроме их самих, видит Кулова в роли премьер-министра, Текебаева в роли спикера, ну и Ташиева в той роли, о которой сегодня нельзя говорить из опасения быть обвиненным в незаконной предвыборной агитации.
Вторая тема в Жогорку Кенеше, вокруг которой будут разворачиваться события в сентябре – кандидатура временно исполняющего обязанности премьер-министра. Она, конечно, тесно связана с коалиционными интригами, но имеет и самостоятельное значение. По нескольким причинам.
Прежде всего, представляется весьма трудно реализуемым на первый взгляд естественный ход возложения обязанностей на первого вице-премьера. Омурбеку Бабанову не только нанесены существенные репутационные ранения, мало совместимые с дальнейшим пребыванием в правительстве, он еще и, несмотря на его активность, а может быть из-за нее, без восторга принимается внешними партнерами. Его плохо переносят в Москве, с недоумением – в Пекине и с раздражением – в Астане. Про Токио пока не известно. Но и существующего достаточно. Проблема Бабанова еще и в том, что у него нет достаточной поддержки в парламенте. Знает обо всем этом Атамбаев? Думаю, да. Назначит ли он, тем не менее Бабанова исполняющим обязанности премьер-министра? Ответ тот же: да. Понятно, что такое назначение вызовет реакцию Жогорку Кенеша и, что еще хуже, скажется на предвыборных позициях А.Атамбаева. Хотя и маловероятно, но не исключено, что премьер-министр предпримет попытку избежать этих ненужных ему перед выборами негативов.
Вполне возможно, что накануне своего ухода в предвыборный «отпуск» Алмазбек Атамбаев поступит так, как Путин поступил в свое время перед своими президентскими выборами: представит парламенту новое правительство, правительство будущего, с которым он намерен как возможный президент работать дальше. Это было бы сильным ходом, но вероятность его успешного осуществления достаточно неопределенная. Хотя если этот политический маневр включить в рамки предвыборной кампании, то можно существенно улучшить свои шансы, если вообще не обеспечить победу.
И наконец, третья тема осеннего парламентского бытия: спикер. После отказа Ахмата Кельдибекова выдвигаться кандидатом в президенты, шансы того, что он станет жертвой предвыборных договоренностей других кандидатов, резко возросли. Сохранить свои позиции в этой ситуации ему будет крайне нелегко. Ценой могла бы быть его поддержка того кандидата, который победит. Но проблема в том, что во-первых, надо сделать правильную ставку, а во-вторых, надо еще ответить на вопрос: понадобится ли этому кандидату поддержка А.Кельдибекова или она будет только во вред? Конечно, для спикера существует и сценарий политического нейтралитета. Он, правда требует достаточно высокого уровня собственной устойчивости в парламенте, обеспечить который будет очень непросто, чтобы не сказать - дорого.
Все эти линии игры могут благополучно завершится в нашем стиле: через торговлю, но могут и привести к окончательному развалу нынешнего парламента. Кстати сценарий парламентского локаута или даже самороспуска вполне вероятен.
Риски раскачивания межрегионального раскола. Я уже выше говорил о существующих настроениях и даже намерениях закончить выборы через противостояние и даже силовое разрешение этого противостояния. К большому сожалению, это противостояние представлено как межрегиональное, как противостояние севера и юга. Это начиналось как введение на политическую площадку региональных объединений авторитетных людей, старейшин, которые решили взять на себя функцию регионального селектора кандидатов и лоббистов тех или иных фигур. А затем, наиболее отчетливо проявилось в истории с Темиром Сариевым, шаг которого на взаимодействие с Атамбаевым после многих лет острого противостояния оказался знаком регионализма. После этого межрегиональный характер предвыборного противостояния стал очевидным и публичным. И все многочисленные попытки организовать общенациональный формат переговоров элит пока безуспешны. Может быть еще рано. Но уже понятно, что на эту площадку, если она откроется, вступят именно региональные субъекты.
И на севере и на юге идет активное насаждение регионализма и сопровождающей его идеологии врага. Если это дойдет до острой фазы, то вполне возможны выступления против южан в населенных пунктах севера или даже погромы. Другой такого рода сценарий – формирование в стране двоевластия по региональному основанию. Он вполне возможен, если итоги выборов для южного или северного кандидата будут неубедительны. Учитывая, что в парламенте около 80 депутатов – выходцев с юга, ничто не помешает им собраться в Оше в случае, если органы власти в Бишкеке будут заблокированы сторонниками северного кандидата. Это, конечно, крайне нежелательные сценарии, но мы должны о них говорить хотя бы для того, чтобы попытаться предотвратить их общими усилиями.
Наиболее опасными по долговременным последствиям являются риски снижения уровня суверенитета. В ситуации, когда практически все кандидаты ищут поддержки вовне и именно она становится решающим фактором победы, цена за такую поддержку может быть настолько большой, что скажется на объеме суверенитета. За последние годы, главным образом благодаря непродуманной, и даже авантюристичной внешней политике Бакиева, уровень суверенитета страны резко снизился. И сегодня мы даже забыли о том, что вопрос о президенте страны, а тем более премьер-министре несколько лет назад решался вообще без участия внешних игроков. Сегодня же чуть ли не каждый саммит СНГ или ОДКБ обсуждается положение дел в Кыргызстане, и нет ни одного кандидата, который бы не сбегал по меньшей мере в российское посольство, если уж не в Кремль. При этом мы видим, что это абсолютно одновекторный процесс: в Вашингтон или Брюссель никто из кандидатов не едет и даже боится подумать об этом. К нашему счастью в Москве начали понимать, что управлять кыргызскими выборами в ручном режиме через генералов спецслужб – занятие крайне бесперспективное и что любой кандидат, кто бы ни был избран, все равно мимо Москвы не проедет. И потому мы пока видим сдержанное отношение к выборам со стороны России и отсутствие явной поддержки кого-либо из кандидатов.
Внешняя поддержка, будь она оказана в плотном, а тем более финансовом формате очень дорого бы обошлась нашей стране. Даже те, кто откровенно взыскует к Москве, опасаются последствий положительного отклика на свои обращения. Последствия могут быть неподъемными для их политической репутации в стране. Россия сегодня достаточно прагматично смотрит на любую помощь. И безвозмездной она уж точно не бывает.
И наконец, скажу о еще одной группе рисков – рисках развала политической структуры, смены конституционного строя. Парламентский кризис, следующая конституционная реформа, развал существующих политических партий и даже ликвидация поста президента могут привести к тому, что через два-три года мы проснемся в другой стране. И нынешние президентские выборы – это только старт предстоящих изменений.
Таковы, коротко основные риски политического характера. Они будут сопровождаться и/или повлекут за собой и другие риски: экономические, внешнеполитические, нравственные и так далее, о чем будут говорить мои коллеги.
Чтобы добавить оптимизма, скажу, что я бы к рискам относился не как к предвестникам катастрофы, а как к возможностям развития. Опыт показывает, что у нас в стране никто не хочет идти к развитию через программы и проекты, поэтому для нас единственным источником изменений являются проблемы и катастрофы.
Спасибо.
Валентин Богатырев
