Вывод войск США и их союзников из Афганистана ознаменовал завершение 20-летнего, «американского», периода в истории афганской войны.
За более чем 40 лет (с 1978 г.) непрерывных вооруженных конфликтов и политической анархии Афганистан превратился из некогда обычной, непримечательной и варящейся в собственном соку страны в «больного человека» всей Евразии.
Вопреки чаяниям простых афганцев, территория их родины стала песочницей для игр различных внешних сил, начиная от иностранных держав и заканчивая международными террористическими организациями. В результате всего этого Афганистан стал для своего окружения генератором всевозможных угроз и вызовов безопасности.
Триумфальный приход экстремистского движения «Талибан» к власти в Афганистане поставил соседние с ним государства перед незавидным выбором.
С одной стороны, сам генезис «Талибана» как антисистемного движения, его длительная вовлеченность в международное экстремистское сообщество естественным образом вызывают недоверие и настороженность у соседей талибского Афганистана, в особенности у малых государств Центральной Азии.
С другой стороны, для всех очевидно то, что талибы являются реальной военно-политической силой, на сегодня не имеющей сопоставимых конкурентов внутри Афганистана. От политики, проводимой новоиспеченными афганскими властями, будет зависеть многое, включая безопасность региона. А потому все соседи талибского теперь уже Афганистана рано или поздно, но будут вынуждены в той или иной мере выстраивать с ним отношения.
Эта неопределенность порождает разнонаправленность и полярность позиций и стратегий окружающих Афганистан государств по поводу того, что и как делать в отношении своего беспокойного соседа по региону. В целом же можно выделить три такие стратегии.
Россия: стратегия «лимеса»
По традиции, идущей со времен Российской империи и Советского Союза, Россия привыкла играть роль главного внешнеполитического актора в Центральной Азии.
После распада СССР и исчезновения общего советского оборонного пространства Россия объективно превратилась в основного внешнего гаранта военной безопасности центральноазиатских государств (Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана), включая защиту от общих угроз, исходящих с афганского направления, а именно международного терроризма, экстремизма, наркотрафика.
Для Москвы подобная роль обеспечивает обоснованность и легитимность нахождения ее вооруженных сил и военных объектов на территории стран Центральной Азии. В свою очередь, обладание опорными точками в самом центре евразийского континента существенно расширяет геостратегические возможности России на континентальном и глобальном уровнях.
Хотя Россия еще не сформулировала свою четкую и однозначную позицию к талибскому режиму в Афганистане, скорее всего она будет продолжать укреплять свой южный стратегический фланг путем наращивания поставок вооружений Узбекистану и Таджикистану, которые имеют общую границу с Афганистаном, ужесточения визового и пограничного режима с центральноазиатскими государствами. И тому есть две причины.
Во-первых, спад российской экономики из-за западных санкций, а также все более нарастающий социально-экономический кризис в самой России резко сужают экономические возможности Москвы для влияния на талибский Афганистан и происходящие там процессы в желательном для себя курсе.
Во-вторых, наличие так называемого «афганского фактора» имеет важное значение для сохранения и усиления Россией своего военного присутствия в Центральной Азии, а также ее роли как ключевого партнера центральноазиатских государств в сфере обеспечения безопасности. А потому Москва будет активно педалировать тематику «афганской угрозы» и военно-политических способов ее решения.
Китай: стратегия «умиротворения варваров»
Для Китая Афганистан представляет важную точку на пути реализации китайского внешнеполитического проекта «Один пояс, один путь» и формирования нового геоэкономического пространства в Евразии, ориентированного на Пекин.
В рамках указанного проекта китайцы создают три крупных торгово-транспортных коридора из Китая в страны Ближнего и Среднего Востока: «Китай – Пакистан», «Китай – Казахстан – Туркменистан – Иран», «Китай – Кыргызстан – Узбекистан – Туркменистан – Иран». В случае успешного воплощения своих замыслов Китай получит сухопутный, трансконтинентальный выход к акватории Индийского океана, что сократит зависимость китайцев от морских коммуникаций, контролируемых американскими военно-морскими силами.
С учетом всего этого, понятно, что для Пекина важно, чтобы в Афганистане как можно скорее нормализовалась общественно-политическая ситуация. Это позволило бы Китаю не только обезопасить проходящие свои вышеупомянутые транспортные коридоры, проходящие вокруг Афганистана, но в перспективе вовлечь эту страну в свой проект «Один пояс, один путь».
Для достижения своих целей Китай располагает широким набором средств, главным образом финансово-экономических. Неслучайно китайские официальные представители заявили о том, что Пекин готов оказать талибскому правительству помощь в экономическом восстановлении Афганистана при условии отказа талибов от поддержки любых антикитайских сил на подконтрольных им территориях.
Такая позиция Пекина для талибского Афганистана приобретает исключительную ценность и силу в условиях, когда США и их европейские союзники проводят политическую и экономическую изоляцию талибов, а Россия просто не имеет серьезных экономических ресурсов для оказания им помощи.
В перспективе возрастающая роль Китая ведет к смещению баланса сил и сфер влияния в регионе. Так, успешное решение афганской проблематики Пекином приведет к росту его авторитета в глазах государств Центральной Азии и сделает привлекательным для них участие в созданных китайцами структур по обеспечению безопасности, таких как «Ачжунбата» (Совещание глав генштабов Афганистана, Китая, Пакистана и Таджикистана).
Таджикистан: стратегия «бери то, что плохо лежит»
Текущие события в Афганистане выявили особую позицию Таджикистана. Официальный Душанбе однозначно негативно воспринял установление власти «Талибана» в Афганистане.
Таджикистан оказывает поддержку вооруженным силам афганских таджиков во главе с Ахмадом Масудом-младшим. Душанбе выступает за создание в Афганистане инклюзивного правительства с участием представителей всех этнических групп пропорционально их численности. По мнению таджикской стороны, таджики составляют более 46% населения Афганистана и должны получить соответствующее количество мест в государственных структурах этой страны.
Подобные шаги руководства Таджикистана необходимо рассматривать не только как естественное стремление обезопасить южные рубежи своего государства от потенциальных угроз со стороны Афганистана, но и как проявление его геополитических амбиций в регионе.
В Душанбе лелеют мечту о превращении Таджикистана в мини-державу, а-ля «новую империю Саманидов», за счет захвата части территорий соседних государств.
Так, в апреле-мае 2021 года руководство Таджикистана предприняло против Кыргызстана военную агрессию, намереваясь отторгнуть часть Баткенской области. Несмотря на провал данной авантюры, таджикистанские власти, тем не менее, все еще не отказались от своих притязаний на юго-западные территории Кыргызстана.
Аналогичным же образом в настоящий момент таджикское руководство стремится воспользоваться нестабильностью в Афганистане в своих интересах. Для Таджикистана дело облегчается наличием общей границы с Афганистаном и многомиллионной общины афганских таджиков.
В политическом же плане для Душанбе является выгодным постепенная федерализация Афганистана с тем, чтобы де-факто включить его северные провинции, населенные таджиками, в свою сферу влияния. При таком сценарии Таджикистан сможет существенно повысить свой геополитический вес в регионе и сделочную позицию в отношениях со всеми своими соседями, в том числе с Россией и Китаем.
Заключение
Таким образом, на примере трех государств – России, Китая и Таджикистана – можно выделить три основные стратегии выстраивания взаимоотношений с новым, талибским Афганистаном. Все остальные соседи Афганистана – Пакистан, Иран, Индия и Узбекистан – в той или иной мере следуют одной из трех вышеуказанных стратегий.
Каждая из выше предложенных стратегий имеет свои достоинства и недостатки.
Достоинство первой стратегии («лимес») в том, что она будет единственно возможной и эффективной в случае провала диалога с «Талибаном» и экспансии экстремистских сил за пределы Афганистана. Недостаток ее состоит в том, что эта стратегия не решает афганскую проблему, а лишь консервирует ее в пределах Афганистана. Кроме того, есть риск того, что излишняя милитаризация региона приведет к увеличению конфликтности в Центральной Азии. Так, к примеру, Россия наращивает свои военно-технические поставки Таджикистану для укрепления таджикско-афганской границы. Эта помощь ведет к усилению военной мощи таджикских войск, которую Душанбе может использовать совсем не по назначению, а, к примеру, для повторного силового решения территориальных споров с Кыргызстаном.
Вторая стратегия («умиротворение») имеет преимущество в плане долгосрочного и комплексного решения афганской проблематики.
Для новых хозяев Афганистана талибов важно удержать свою власть в стране, для чего им поневоле придется заниматься решением насущных проблем афганского населения, что потребует огромных ресурсов: финансовых, экономических, кадровых и т.п.
Помимо восстановления экономики Афганистана, вторая стратегия может способствовать тому, что в ходе мирного строительства «Талибан» переродится из экстремистов в государственников.
Минусом ее же является то, что в настоящий момент не все соседи Афганистана, кроме Китая, располагают значительными ресурсами для оказания помощи Афганистану.
Третья стратегия (вмешательство) является наиболее рискованной и непредсказуемой. Так, вмешательство Душанбе в афганскую гражданскую войну на стороне этнических таджиков грозит усугубить ее и может привести к разрастанию из локального конфликта в региональный. На радость всем, кто стремится дестабилизировать регион.
Как говорится, соседей не выбирают, а потому окружающим странам придется принять участие в судьбе Афганистана. В противном же случае эта страна будет и дальше оставаться «больным человеком» Евразии и источником деструктивных процессов для своих соседей.
От того, какая из трех вышеперечисленных стратегий в итоге станет преобладающей, зависит будущее Афганистана и всего окружающего его региона. Поэтому для соседей Афганистана важно координировать свои действия в рамках Организации Договора о коллективной безопасности и Шанхайской организации сотрудничества.
В связи с этим остается надеяться, что прошедшие 16 и 17 сентября этого года саммиты глав государств ОДКБ и ШОС послужат как раз для этих целей.