Самым авторитетным и глубоким, дотошным историком восстания 1916 года в советское время являлся мой коллега и близкий товарищ, безвременно ушедший из жизни, профессор Кушбек Усенбаев. Он часто приходил ко мне домой, где мы вели разговоры, обменивались мнениями по тем или иным научным проблемам, связанными с нашими научными интересами. Я занимался в то время историей гражданской войны на севере Кыргызстана в 1917-1920 годах. И наши научные поиски тематически и по историческому периоду сильно пересекались.
Исследуя это переломное время, я также был вынужден глубоко вникать и в историю восстания 1916 года, которое считалось предвестником Великого Октября в Кыргызстане. И в этой статье я хотел бы поделиться с современниками о том, о чем мы размышляли над проблематикой восстания 1916 года. Как мы искали истину, чтобы объективно представить происходящие политические процессы. И как мы были ограничены господствующей классовой и партийной идеологией в своих творческих поисках.
Это были не просто встречи старых друзей, а муки и страдания в поисках истины. Ради классового метода мы были вынуждены писать прямо противоположное фактам, которые, как известно, «есть упрямая вещь». Иначе, мы в лучшем случае не защитили бы своих диссертаций, а в худшем нас бы сделали «врагами народа». Поэтому советские работы надо читать критически, понимая, в какое время и с какой целью они писались, в т.ч. и работы Кушбека Усенбаева о восстании 1916 года, концепция которого за время независимости нашего Кыргызстана не претерпела серьезных и принципиальных изменений.
Правы те историки, которые считают, что надо «десоветизировать» кыргызскую историю, если мы хотим объективно разобраться и дать ей современное и независимое от идеологии толкование. Это не означает, что всю историю кыргызов надо переписать, а избавить нашу историю от идеологизированных перехлестов и излишеств, надуманности, домыслов и политических мифов просто необходимо.
Мой дорогой друг передал мне многие свои научные труды, которые я изучил, и перечитываю снова, чтобы разобраться в этой самой страшной трагедии, которую когда-либо переживал кыргызский народ в борьбе за свою свободу и самосохранение. Уверен, был бы жив мой друг Кушбек он бы по-новому написал о пережитом, пересмотрел многие свои положения, продиктованные классовой методологией научного поиска. Чтобы не быть голословным, приведу ряд издержек из его самой последней книги «1916: героические и трагические страницы», увидевшей свет уже в период независимости в 1997 году.
Например, положение о руководящей роли рабочего класса и крестьянства в восстании 1916 года. Факты свидетельствовали о том, что руководство восстанием принадлежало кыргызским родоплеменным вождям – манапам. Об этом в свое время писал и председатель кыргызского Совнаркома Ю.Абдрахманов к 10-летию восстания в 1926 году, за что подвергся критике со стороны партии и обвинялся в политической незрелости.
Чтобы оправдать данное положение, Кушбек Усенбаев был вынужден единичные случаи руководства восставшими представителями букары возводить в ранг исторической закономерности. Манапство же он был вынужден рисовать в черных красках, как примазавшихся к восстанию ради удовлетворения своих корыстных целей, предателей народных интересов и прислужников царизма. В частности, в 3-4 местах он пишет, причем в разной трактовке, что чон-манап джумгальских саяков Курман Лепесов десять дней гонялся за предводителем восстания чон-манапом кочкорских сарыбагышей Канатом Абукиным, арестовал его и передал русским карателям. С точки зрения русской или европейской традиции здесь нет ничего удивительного, подрались два феодала. Но не с точки зрения кыргызских обычаев, в которых родство и родственные отношения считались высшей и неукоснительной ценностью.
Курман и Канат были сватами – родными куда (сын Каната Карыпбай был женат на дочери Курмана Куласал), куда сөөк, а сватовство считалось высшей мерой в родственных делах. Да и сейчас этот неписаный закон у нас сохранился. Эта информация была, возможно, взята Кушбеком из воспоминаний очевидцев, без достаточного критического осмысления. На этот факт нигде нет документального исторического подтверждения. Были нужны факты подлости и измены и этот сомнительный случай, эпизод как никогда сгодился, чтобы изобразить кыргызское манапство в самом подлом свете. На самом же деле в это время Курман со своим родом был в плену у карателей, а на поиски Канат-хана русские каратели отправили его старшего сына Искака. Иначе каратели грозились перебить отца, братьев, весь род. Не было никаких головокружительных гонок и перестрелок, захватов и т.д. Все это были выдумки.
Обо всем, что произошло в отношениях Каната и Курмана в период восстания 1916 года достаточно подробно и без утайки написал в своих воспоминаниях «Исповедь юриста» (Бишкек, 2013) внук Курмана Лепесова профессор-юрист Карпек Курманов. Но чего мы не можем отрицать, так это отсутствия единства среди кыргызских манапов.
Достаточно образованный для того времени, нередко бывавший в больших городах Туркестана, и хорошо знакомый c современными вооружениями, находящимися в распоряжении царской армии, имевшей к тому времени за плечами 2-х летний опыт участия в мировой войне, и обученный рядовой и офицерский состав, Канат Абукин первоначально агитировал против восстания, пытался предотвратить массовую гибель людей. Он хорошо понимал, что плохо вооруженные кыргызы станут легкой добычей карателей, что и произошло впоследствии.
На такой же позиции стоял и Курман Лепесов и еще ряд крупных манапов. Но когда восстание стало неизбежным фактором, они присоединились к восставшим, не бросили свой народ на растерзание карателей. На местах руководство восстанием перешло в руки манапов, из которых свыше 30 были провозглашены на местных курултаях ханами. Но здравый смысл подсказывал кыргызам, что нужно единое руководство восстанием. И на съезде кыргызских манапов ханом был избран умеренный и здравомыслящий политик Канат Абукин.
На этот же титул претендовал также амбициозный Мокуш Шабданов, у которого русские колонизаторы отобрали огромные земельные угодья. Глава кеминских сарыбагышей изначально стоял в вопросах восстания на воинственных позициях. С ним, по некоторым свидетельствам очевидцев, сильно поработали турецкие и наши муллы, активно настраивая его против русских. Курман и его единомышленники во всем поддерживали Каната, отказались даже от вожделенного титула хана в его пользу, что было признаком здравого смысла. Но Канат-хану в силу кратковременности событий не удалось в полной мере показать свои качества военного лидера в полную силу, хотя, например, во время осады Токмака он объединил более 20 тысяч аскеров. Многие манапы в то же время предпочитали действовать со своими отрядами самостоятельно.
Мысль о том, что Курман «сдал» Канат-хана, есть в книге Белека Солтоноева «История красных кыргызов», который тоже был участником восстания и являлся братом Мокуша Шабданова. О том, что они были родственниками и единомышленниками, автор не упоминает, что сразу же вызывает подозрение в его необъективности и злом умысле бросить тень на плетень. Не личная ли обида на Каната и Курмана, воспрепятствовавших избранию Мокуша на ханство, водила «по бумаге, которая все стерпит», перо Белека Солтоноева?
Поэтому еще раз призываю историков и читателей критически подходить к изучению источников и толкованию тех или иных событий, чтобы ненароком не набросить подозрение на наших достойных предков. Нельзя также забывать, что царские колонизаторы тоже активно манипулировали общественным сознанием в нужном им русле, и разобщая, и очерняя кыргызских вождей, чтобы быстрее разбить единство восставших, уничтожить не только самих лидеров, как они поступили с Канатом Абукиным и многими другими, но и саму память о них, так как в планах царских сатрапов колонизаторы хотели вечно угнетать и править, так же, как они угнетали все народы Российской империи, включая и русский народ.
Теперь, когда восторжествовала историческая правда о тех страшных событиях столетней давности, настало время увековечить в памяти поколений имена героев, отдавших жизнь за свободу народа. Прежде всего, это имя самого крупного организатора сопротивления царским карателям, казненного в царских застенках в г. Верном за 23 дня до февральской революции 1917 года, которое, возможно, спасло бы жизнь Каната Абукина. Хорошо известно, что за его красным ханским стягом в бою следовали более 400 флагов кошунов — отрядов, представлявших самые разные кыргызские племена и роды.
Кыргызский народ обязан почтить его память, а в его лице всех беззаветно отдавших свои жизни героев в тех трагических событиях, построив памятник Канат-хану в центре столицы.
Сатар Узбеков,
кандидат исторических наук, доцент,
Заслуженный работник народного образования Кыргызстана
