Май 2025 года стал тревожным рубежом: три геополитических очага — Южная Азия, Ближний Восток и Афганистан — синхронно задевают интересы и безопасность Центральной Азии. Кризис между Индией и Пакистаном, новый виток насилия в Газе и нестабильность в Афганистане формируют пересекающиеся векторы давления на регион, долгое время считавшийся периферией мировой политики.
Эскалация между Индией и Пакистаном несет и риски ядерной угрозы. Поводом для очередного обострения стал крупный теракт. Индия обвинила в причастности структуры, действующие с пакистанской территории, и нанесла удары по «террористической инфраструктуре» вдоль линии контроля в Кашмире. Пакистан в ответ привел войска в состояние боевой готовности, открыто упомянув о «праве на превентивные действия», включая возможность применения тактического ядерного оружия.
Эта эскалация впервые сопровождается активным киберфронтом: атаки на энергосистемы, банки и военные системы обеих сторон происходят практически в реальном времени. Впервые в истории конфликта наблюдается активная роль ИИ в военных планированиях.
В игру вступают и внешние акторы — США, Израиль начали оказывать поддержку Индии, а Китай Пакистану, а арабские страны КСА и ОАЭ демонстрируют нейтралитет, предпочитая не вмешиваться из-за риска срыва энергетических контрактов с Индией.
Центральная Азия, на первый взгляд находящаяся вне конфликта, сталкивается с его косвенными, но нарастающими последствиями.
Прежде всего, это угроза дестабилизации логистических цепочек — коридоры через Пакистан и Индию в сторону Ирана и Персидского залива частично парализованы.
Китайские инициативы, включая трансрегиональные железные дороги, могут быть переориентированы через Казахстан и Узбекистан, усиливая геоэкономическую значимость региона. Индия может потерять позиции в проектах «Север-Юг», а Иран, может использовать этот вакуум, активизируя предложения странам ЦА по расширению доступа к портам Бендер-Аббас и Чабахар.
Также из рисков, при масштабном конфликте возможна волна беженцев, что усиливает давление на южные границы Таджикистана и Узбекистана.
Тем временем Афганистан пока остаётся источником угроз и рисков. Несмотря на формальное доминирование Талибана, ситуация дестабилизируется ростом активности ИГИЛ-Хорасан, чьи боевики всё чаще нацелены на страны ЦА. На таджикской границе фиксируются попытки проникновения боевых группировок, усиливается оборонная активность со стороны Душанбе, при поддержке России и ОДКБ.
Внутри самого Афганистана обостряется конфликт между фракциями Талибана. Что грозит внутренней нестабильностью также.
Центральная Азия оказалась в ситуации геополитического кольца: на юге — нестабильный Афганистан и конфликтующие ядерные державы; на западе — расколотый исламский мир и палестинская трагедия.
Чтобы выстоять, государствам Центральной Азии необходимо не просто охранять границы, но и выстраивать собственную дипломатическую повестку, быть не объектом, а субъектом происходящих трансформаций. В противном случае — регион рискует стать пересадочным пунктом не только для грузов и трубопроводов, но и для конфликтов.
