3 июня 2025 года Российская Федерация официально первая из всех стран мира признала Исламский Эмират Афганистан (ИЭА) и установила с ним дипломатические отношения. Над посольством Афганистана в Москве был поднят белый флаг талибан с надписью шахады.
Этот шаг стал не только прецедентом, но и символом изменения геополитических реалий в Евразии. Он вызвал широкий резонанс в экспертных кругах, среди дипломатов, политиков и даже общественности, запустив цепную реакцию переоценки роли Афганистана в региональной архитектуре безопасности, сотрудничества и транспортных связей. Что стоит за этим решением Москвы, как оно отразится на странах Центральной Азии, кто может быть следующим, и на каких условиях? На эти вопросы уже отвечают российские специалисты, политологи, эксперты.
Прежде всего, стоит согласиться и признать: Талибан — это сегодняшняя политическая реальность. За почти четыре года с момента вывода войск США и НАТО «Талибан» де-факто восстановил контроль над всей территорией Афганистана, выстроил работающую вертикаль власти, сохранил институциональную структуру государства, включая армию, органы безопасности и гражданское администрирование. Талибан реально обеспечил общественную безопасность в стране, где ее не было уже длительное время. Практически сведены к нулю преступность, коррупция.
Более того, действующая власть при талибан демонстрирует сдержанность во внешнеполитических амбициях, подтверждая на деле, что не преследует цели региональной экспансии. Приоритетом Кабула сейчас остаётся экономика, торговля и установление добрососедских связей с соседями, внутренняя стабильность, борьба с наркоторговлей и противодействие транснациональным террористическим группировкам, в первую очередь — ИГИЛ-Хорасан (ISIS-K), деятельность которой представляет серьёзную угрозу для всей Центральной Азии.
Эти факторы постепенно меняют отношение к «Талибану» в регионе и за его пределами. Поэтому решение признать талибан не политическая авантюра. Это признание устойчивости новой власти, её способности управлять страной и быть ответственным партнёром, прежде всего в вопросах безопасности и борьбы с экстремизмом. Вполне вероятно, что вслед за Россией аналогичный шаг предпримет Китай, который уже активно работает с Кабулом по линии безопасности и инфраструктуры. После этого, логично ожидать и движение со стороны стран-соседей, в том числе Центральной Азии.
Для Кыргызской Республики признание действующего правительства талибан не столько даже политический жест, сколько вопрос государственной дальновидности и обеспечение своей безопасности на среднесрочную и долгосрочную перспективу на дальних рубежах. Так как стабильный Афганистан — это основа стабильности южного фланга Центральной Азии. И мы не можем и не должны строить стену отчуждения по границе с реальностью, которая уже вступила в силу.
Это прежде всего сотрудничество в сфере безопасности. Так как террористические угрозы остаются главным риском для региона, особенно в случае дальнейшего обострения конфликта на Ближнем Востоке, в частности между Ираном, Израилем и США. При дестабилизации западных рубежей региона, именно Афганистан может стать критическим буфером. И здесь взаимодействие с дееспособными структурами не только допустимо, но и необходимо.
Кыргызстану крайне важно установить устойчивые каналы связи с Кабулом для обмена информацией по вопросам трансграничной безопасности. Это может включать в себя также подготовку аналитиков, специалистов по Афганистану, что позволит не только отслеживать динамику угроз, но и выносить стратегию превентивной безопасности за пределы своей территории, то есть действовать упреждающе, а не реактивно.
Кыргызстан как мусульманская страна с ханафитской традицией, близкой по духу к афганской, может использовать это как основу для «мягкой дипломатии» образовательных, научных, культурных и гуманитарных инициатив. Визит кыргызской делегации в Кабул может быть гуманитарным по форме, но стратегическим по содержанию.
Афганистан также может стать важным звеном в евразийской транспортной сети, включая инициативы Китая («Один пояс — один путь»), проекты CASA-1000, TAPI, а также будущие южные коридоры. Кыргызстан, заинтересованный в развитии экспорта в Южную Азию и Персидский залив, объективно должен быть заинтересован в работающем Афганистане как транзитной зоне. Кроме того, учитывая демографические и инфраструктурные особенности, в стране существует спрос на текстиль, продукты питания, медикаменты, строительные материалы — то, что Кыргызстан способен предложить.
Перспективными направлениями могут стать кооперация в сфере лёгкой промышленности, сельского хозяйства, переработки, а также обучение специалистов. Всё это — потенциальные зоны делового и технического сотрудничества, не требующие немедленного признания, но способные заложить фундамент экономических связей.
Если у соседа мир и развитие — у нас тоже будет устойчивость. Это не просто восточная мудрость, это стратегический принцип, на котором должна строиться региональная политика в XXI веке.
