Добавить свою статью
25 Ноября 2020
Мифоэпическая культура кыргызов в контексте десакрализации и просвещения

В этой статье сделана попытка выявить причины обесценивания мифоэпических ценностей в современном мире и просветительского их осмысления. Следовательно, актуальность данной проблемы заключается в сохранении и развитии мифоэпических сегментов в рамках транзита традиционных обществ в инновационные, в которых имеются тенденции ещё не глубокого, но эмоционального разрыва между разными культурами.

В этом плане автор на примере современного кыргызского общества, которое ещё не потеряло своей традиционалисткой ориентации и устного жанра, предлагает разные формы преемственности некогда сакральной мифоэпической культуры, исходя из просветительских и критических позиций. Это выражается в научно-теоретической, культурно-просветительской и практической её репродукции.

В последнее время мы чаще всего думаем о том, что в наши дни материальное, как цунами, продолжает вытеснять истинно духовное и сакрально-возвышенное. Аксиологически это аналогично восприятию «безымянного» мальчика из айтматовского «Белого парохода», когда он лицезреет жестокий поступок Орозкула, зверски рубящего топором рога на голове Матери-оленихи. Ведь если исходить из позиции смысла, то в этом фрагменте сама олениха воплощает сакрально-мифологический архетип памяти и генеалогию человеческого рода (прошлое), а её «загадочные рога» («сыйкырдуу мүйүз») символизирует его продолжение (будущее), поскольку именно на них ей надо принести бездетным Орозкулу и Бекей, у которых не было потомства, колыбель, Айтматов даёт нам понять, что у «орозкуловщины» нет будущего, ибо она меркантильна и низменна, главная её цель — прагматичное уничтожение духовности. Однако современное общество не избавило нас от такого типа! Более того, исходя из позиции силы, денег и власти, такой тип сейчас в фаворе, так как пользуется бездуховностью, маргинальностью и выживаемостью самого общества. Несмотря на то что нам каждое утро светит заря XXI века и многим кажется, что у человечества накоплен большой духовный опыт, и оно, наверняка, идёт по пути прогресса, однако мало кто понимает, что на самом деле это ощущение всего лишь иллюзия. Великий мыслитель и традиционалист Генон, чей образ необычен во всём, назвал наше время тёмным веком, делая ссылку на наше вырождение, когда человек начал терять сакральные традиционные знания, меняя их на профанные и превращаяя в десакральные. В своей книге «Кризис современного мира» он открыто пишет о победе «материальной цивилизации», «экспансии Запада», «индивидуализма», «социального хаоса», «действия» над «знанием», «профанной науки» над «сакральной». Читая книгу, с болью в душе начинаешь понимать, что, к сожалению, действительно, позади те времена, когда традиционные знания и духовный миропорядок считались самыми главными и первостепенными (были принципом для всех), от которых зависело всё остальное, которое относилось к преходящим и второстепенным явлениям. К тому же свою центробежную роль в десакрализации мифоэпической культуры сыграл процесс её изгнания из сферы науки на Западе. К примеру, Дж. Фрезер считал, что мифологическое исчезнет навсегда, когда его окончательно искоренит наука.

Учитывая вышесказанное, можно применить к современным проблемам кыргызского народа чисто мифоэпические традиционные знания, которые веками придавали его культуре равновесие и стабильность в иерархии общества, стали его главной ментально-психологической, этико-эстетической ориентацией. При этом следует учесть, что к проблеме осмысления сегодняшней жизни в проекции мифоэпической культуры кыргызов мы подходим в основном с просветительской и смысловой точек зрения, исходя из фундаментально-экзистенциального правила ницшеанства: кто знает «зачем», тому под силу любое «как»! Также для понимания возрастных аспектов и традиций кыргызского народа мы применяем мысли великого немецкого философа И. Канта, который определил смысл просвещения как выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине (подробности ниже). Говоря иначе, когда мы размышляем о сущностных явлениях жизни и осознании её с позиций эпико-традиционных и просветительских знаний, то для нас понятие «зачем» — чисто философское, которое есть прежде всего вопрос цели со смыслом, а «как» — это способ качественного восприятия и понимания духовных и материальных приоритетов современного существования в контексте эпических и просветительских сегментов или без них. Ибо эти вопросы закономерно не могли не возникнуть в момент преодоления трудностей мировоззренческого характера, выбора пути, возраста народа, с определениями которых сегодня столкнулись кыргызское общество и государство, которое удалось ему «чудом» обрести. И называя эти причины, мы всё-таки считаем, что большие сложности связаны именно с осмыслением «возраста народа», поскольку он и есть «альфа и омега» многих других проблем, с которого мы и начнём свои суждения. Иначе как объяснить тот факт, что такого государства, как США, 224 года назад просто не существовало, однако не имея древней истории и древней культуры, оно сумело превратиться в полноценное государство, а его население — стать самодостаточной нацией.

Первое. Кыргызский народ как «несовершеннолетний» неофит.

Прежде чем приступить к проблеме «зачем» и «как», следует выяснить вопрос «почему», то есть осмысление тех причин, которые актуализируют наши поиски. Как это ни парадоксально, но, несмотря на древнее происхождение, кыргызский народ в новое линейное время так и не смог преодолеть своего «несовершеннолетия». Если в кыргызских сказаниях неофит (подросток) преодолевает своё «несовершеннолетие» через инициацию (обряд посвящения), а затем становится воином-баатыром, самостоятельным мудрецом и правителем, он всё-таки жил в цикличное время (образ круга или колеса), где всё повторяется. Поэтому кыргызы, как скотоводы и номады, долгое время в сказаниях ярко описывали жизнь с циклами, происходящими в природе (осень, зима и т. д.), где человек не имел возможности контролировать время и всё остальное. Однако с идейно-философской точки зрения, появление в его жизни линейного времени (образ стрелы) в качестве контроля над временем (западные общества), где всё уже необратимо, однонаправлено и где действует принцип «из прошлого через настоящее в будущее», аграрно-традиционно воспитанный кыргыз-кочевник столкнулся с большими трудностями сознания, когда произошёл его транзит в индустриальное и постиндустриальное общество, то есть из айыла — в цивилизованный город, из пастбищ — в конкурентный рынок. Мы объясняем данный факт как отсутствие в кыргызской практике просветительской рефлексии, которая, согласно кантовской традиции, есть «неспособность пользоваться своим рассудком без указания со стороны кого-то другого». Кант даёт понять, что наше «несовершеннолетие», наша неспособность пользоваться своим умом лежат в ощущении страха и лени. Мысли Канта интерпретируем так: «несовершеннолетний», как и любой подросток, испытывает чувство трусости и празднолюбия, когда возникает вопрос выхода из-под контроля со стороны. И как следствие, если он боится этого, то образуется дерби «опекун-несовершеннолетний», где первый начинает шефствовать над несовершеннолетним, диктуя свои ценности, идеи и технологии. Также есть другая сторона. С нашей точки зрения, здесь несовершеннолетний фактически потребляет чужую готовую продукцию, что гораздо легче, поскольку так удобно, ведь не нужно утруждать себя делать глубокие мыслительные действия. Сказанное выше — вовсе не паллиатив!

К большому прискорбию, случилось так, что несмотря на приобретение суверенного государства, которое должно было чётко определить свои приоритеты и свой вектор развития, наш народ, общество и государство добровольно приняли ведомую роль «несовершеннолетнего», окружив себя «опекунами». И это произошло фактически во всех сферах, и в основном по вине элиты (отчасти виноваты сам народ, научная и художественная интеллигенция, ибо они выбирали такую элиту, хотя они часто фальсифицировались), оказавшейся не готовой к новым вызовам. В геополитическом и социально-экономическом планах на экспансивное опекунство над нами претендуют мировые игроки (Россия, США, Китай), в ментально-мировоззренческом, культурно-религиозном отношении — арабский ислам, сектанское христианство (протестантизм), а в модерново-инновационном — западный либерализм. И главное, все эти аспекты имеют тенденцию к росту. Стало быть, деятельность «опекунов» извне функционирует гораздо эффективнее, чем наша. Всё это стало следствием проявления подросткового страха, лени и празднолюбия самих кыргызов, не желающих иметь «собственный разум» (Кант), полагаясь на «импортные» обещания извне. Здесь хотелось бы напомнить, что в традиционно-эпической традиции воплощается очень мобильное кыргызское сообщество, не позволяющее другим этносам управлять собой, активно парировать в случае возникновения угроз. Более того, оно было способно возвращать свои территории, когда их присваивали другие, а сегодня мы сами добровольно их продаём, оставшиеся нам в наследство от предков, которые считали земли Ала-Тоо благодатными, почти священными («касиеттїї»), игнорируя их же назидание: «Жеринен азган эл онбос» («Непутёв тот народ, отдающий свои земли»).

Второе. Кыргызская Республика как неполноценное государство, и кыргызский народ как несамодостаточная нация (де-юре — да, де-факто — нет).

Как известно, кыргызы проживают тридцатую годовщину своей независимости. И на ум снова приходят заветы наших предков и великих сказителей, которые во многих своих сказаниях и мудрых изречениях мечтали о свободе и независимости своего народа. Кажется, что их желание сбылось, но насколько кыргызы сегодня независимы? На наш взгляд, ницшеанские вопросы «зачем» и «как», кантовское «несовершеннолетие» (применительно к развитию кыргызского общества) ещё не возникли у постсоветской кыргызской элиты и народа, поскольку нет просвещённого политического класса, способного оценить наше прошлое и настоящее с видением «образа будущего», как и нет усилий по преодолению возникших трудностей во всех сферах жизни. Попробуем объяснить эту ситуацию гипотетически. Нас никак не покидает ощущение, что если бы наши предки смогли осуществить полёт во времени, то, прибыв к нам, они точно назвали бы нас настоящими варварами и манкуртами! Ибо воочию узнав о духовном упадке населения, крупных долгах страны, цветущей коррупции во власти, махровом разгуле криминала и бандитизма, нищем и беспомощном народе, они бы точно не поверили, что мы их потомки, о которых возвышенно и сакрально поётся в их чудесных эпосах и поэмах. Эта картина напоминает сцену из «Эр Тоштюка», когда герой находит своих братьев полностью одичавшими, потерявшими человеческий облик до безобразия, поскольку родные признаются неофиту, что превратились в свиней. И в этом фрагменте много горькой правды. На наш взгляд, тут существует несколько крайних критериев оценки данной проблемы. А) Создалась парадоксальная ситуация. К тридцатой годовщине своего суверенитета «независимая» кыргызская власть, увлечённая материальным обогащением, а также интеллектуально-научные и культурные сообщества, представители которых иногда слепо уходят в обыкновенное мещанство, до сих пор не попытались осознать один феномен: смогли ли кыргызы стать самодостаточной нацией и сумели ли они построить полноценное государство? Нынешнее положение вещей больше говорит о том, что кыргызы пребывают на уровне «народ», «народность», а государство — на уровне «недогосударство». Де-юре мы, вроде, независимы и считаем себя нацией, а де-факто — нет. Ибо мы не смогли преодолеть основных своих рудиментов: родо-племенное, клановое, трайбалистическое деления этноса, а эпическая культура, как символ духовного прошлого, существует не во внутренних ощущениях кыргызов, а чисто внешне, информативно, декларационно. Постсоветская новая элита, сильно капитализировав власть, фактически отгородилась от своего же народа. В итоге возникло противоречие между эмоциональной наивностью простых кыргызов и двуличным буржуазным поведением дилетантской власти, что не допускается в эпической традиции, где, наоборот, показываются гармония, доверие, единство власти и населения, а все вопросы всегда решаются сообща. Б) Проекты власти, как «Манас-1000» (бишкекский культурно-этнографический комплекс «Манас айылы» в полном запустении), «2200 лет кыргызской государственности», многочисленные форумы, посвящённые эпосам, так и остаются на словах, а провозглашаемые эпические ценности (семь заветов Манаса и т. д.) не воспроизвели во власти и в обществе воистину эпический образ героев-альтруистов, способных бескорыстно служить своему народу и отечеству. Декларируя высокие, чисто кыргызские эпико-доблестные, эпико-духовные и эпико-нравственные идеалы, как великодушие и благородство (айкөл), мужество (эрдик), духовную чистоту и нравственность (аруулук), что также было присуще эпическим героям-правителям, власть как бы пытается имитировать возрождение древнего архетипа кыргыза в качестве инструмента пропаганды, однако на самом деле сама власть не культивирует в своём поведении эти ценности. Соответственно, за годы независимости она так и не смогла завоевать авторитет и некую возвышенную духовность перед лицом народа. Более того, в обществе в популистком плане нередко культивируется принцип «род или клан (частное) — важнее народа (общее)». К примеру, участились псевдонаучные публикации, в которых говорится, что в эпосах «Эр Тоштюк», «Курманбек», «Олжобай и Кишимжан», «Сейитбек», «Жоодарбешим», «Шырдакбек» главные персонажи не герои-кыргызы, а герои из рода кыпчак. Сейчас проведением съездов представителями разных родовых кланов, выпуском книг о племенных вождях никого не удивишь. Но ведь это тот сегмент, который разъединяет нас. Наши предки в подобных случаях точно сказали бы, что всё это проявление «куру намыс», «сокур намыс», «куру дымак», как бессмысленное проявление не только «непризнанности» одного рода, но и слепого высокомерия и надменности его представителей над другими племенами, поскольку бытуют архаичные правила «наш род лучше других», «наш род сильнее других», а потому «наш род будет во власти». Это в корне противоречит самим эпическим принципам, где этноним «кыргыз» как раз получил объединяющий статус, как общее явление. Более того, если речь идёт о приходе неофита к власти, то не только физическое, но и духовное воспитание баатыра-правителя в эпосах становится одним из главных условий, так как будущий лидер куётся, подготавливается, проходя биофизическое (рождение — созревание — возмужание — зрелость), социальное (младенец — подросток — баатыр — правитель) и духовное (безрассудность — чувственность — разумность — мудрость) испытание. Только после этого народ сажает его на трон, как самого достойного. Это же относится к его подчинённым. Если подобную схему и дальше игнорировать во власти, это может привести к дальнейшей десакрализации эпических представлений народа о сути элиты, в которых её снобизм, алчность вообще недопустимы. В) Следует признать, что во внутреннем ощущении простых кыргызов живёт данная базовая архаика с внешним смыслом. Ведь подавляющее их большинство, включая патриотов, почвенников, новоявленных провинциальных политиков, идентифицируют себя именно с «древним народом», как культурно-этническое явление, которое касается бытия кровнородственного коллектива, существовавшего преимущественно в режиме устной культуры и самобытных традиций с «различными формами этнических общностей (племя, народность)», а также в рамках эмоциональной привязанности к родной земле, то бишь к своей малой родине. В хорошем смысле, нам предельно понятны их помыслы, ибо, ссылаясь на «высокостатусный» этноним «кыргыз», на наше героическое прошлое и «оживший» дух Манаса, они пытаются придать сознанию нашего народа сакральный смысл, ореол славы, героический почин, несгибаемую волю, мужественный характер, которые на протяжении веков приносили народу яркие победы, обеспечивая ему триумфальное шествие на пути различных испытаний истории. Разумеется, в этом, возможно, нет ничего зазорного, если исходить из позиции сохранения этнической идентичности и национальных корней. Более того, эта когорта товарищей в своих убеждениях, наверное, искренни и открыты, ибо им характерны какая-то национальная доверчивость, наивность и простота с «несовершеннолетней» мальчишеской амбициозностью, каковыми в юности вообще-то были сами эпические герои. Однако им присущи некая эзотеричность во взглядах, ненаучная убеждённость в своей правоте, политизированность, что опять же расходится с дидактическими установками сказаний, где культивируются идеи народной дипломатии, терпимости к альтернативным убеждениям. Но это требует от них не информативных, а глубоких знаний эпосов, имеющих просветительский смысл.

Третье. Патриархально-архаичный традиционализм целых «поколений кнута» и новый либерализм «поколения пряников».

Аспекты, указанные нами выше, уже начали проявлять себя в нашей новой общественно-политической жизни как центробежные и конфликтные явления, которые стали возможны благодаря сосуществованию полярных идейно-мировоззренческих традиций. Наиболее ярко это высветилось 8 марта 2020 года, когда между феминистским движением и членами общественной организации «Кырк чоро», в которой есть представители 40 кыргызских племён, позиционирующие себя хранителями эпико-национальных традиций, произошёл инцидент. Как известно, это стало своего рода реакцией на то, что годом ранее феминистский марш с откровенно либеральными лозунгами свободно прошёл через весь центр столицы. Скорее всего, данное событие свидетельствует о том, что в нашей реальности фактически имеет место быть зарождающееся противоборство между традиционализмом и либерализмом. Если представить данную картину образно, то мы лицезреем начало сопротивления между наследниками нескольких «поколений кнута», имеющими глубокие этнические корни, и новоявленным «поколением пряников», выросшим условно после распада СССР с подачи НПО. Следует много сказать в адрес «поколений кнута», куда мы причисляем огромный отрезок времени, вплоть до распада СССР, в котором пребывали кыргызы. Это целые поколения людей, которые не только породили и сохранили кыргызские эпосы, этнические традиции и обычаи, письменную литературу, науку, искусство, но и выросли на жёстких и строгих методах провинциального воспитания, как в отношении мужчин, так и женщин, испытав «холод» жизни. При этом в советское время эпические формы инициации (рождение — созревание — возмужание — зрелость) хорошо ложились на почву коллективно-социалистических форм посвящения (октябрёнок — пионер — комсомолец — коммунист), которые даже совпадали в возрастном плане (с шести до девяти, с девяти до 12, с 12 до 16 лет и далее). Говоря о «поколении пряников», идеалы которых — разные свободы и права человека, включая женщин («Бишкекские феминистские инициативы»), нужно отметить, что в лице «Кырк чоро» ментально они сталкиваются как с эпико-традиционным, консервативно-патриархальным, так и исламским представлением об этико-эстетическом облике женщины, где не приветствуется сексапильно-открытый нрав западных «фурий» и однополых отношений. Общеизвестно, что в мусульманской и традиционной культурах образ женщины оценивается с позиции целомудрия, что даёт ей возможность получить путёвку в семью и обрести статус матери и жены, как сохранение телесной чистоты, внутренней совести и стыда перед мужчиной. Хотя на дворе XXI столетие, данный сегмент всё ещё актуален, и, по всей вероятности, здесь кроется «яблоко раздора». Поэтому второй посыл их призывов относительно усиливающихся ныне тенденций насилия над женщинами остался на втором плане. Хотя они где-то справедливы, поскольку патриархальная жестокость современных мужчин «маскулинного» типа к женским потребностям выхода из «неволи адата» характерна и для наших дней. При этом очевидно, что для «поколения пряников», куда можно отнести современных неофитов-своболюбцев, бесчувственных к традициям городских «недорослей», главная мечта которых — «теплота» материального достатка, древние сказания кыргызов кажутся неким «секонд хендом», чей продукт можно использовать, но он всё равно старый, обветшалый, а им хочется нового, модернового. Где-то эти чувства, в принципе, понятны, поскольку жизнь движется вперёд и в чём-то требует обновления, исходя из принципа «новое лучше старого». Более того, либеральные подходы иногда эффективны в экономике (laissez-faire), когда от государства требуется минимальное участие в бизнесе, частном предпринимательстве. Однако следует подчеркнуть, что в социально-культурном пространстве традиционалистских обществ, куда относится кыргызское, открытая пропаганда интересов авангардных гендерных меньшинств была и будет восприниматься критически и дальше. При этом одновременно грубое обращение членов «Кырк чоро» с женским полом может привести к неадекватному пониманию истинно эпических ценностей другими сообществами. Ведь в сказаниях истинные герои обращаются с женщинами только с достоинством, учитывая их инаковость, другую биоприроду в качестве уважения к их способности продолжать потомство, сохраняя институт семьи («бийик тепкич даража», про семью, как высшей ступени связи между полами), какой мужчина не обладает. При этом есть поэма «Ак Мактым», где резко осуждается жестокая форма патриархата в виде насилия над женщиной.

Четвёртое. Традиционный ислам и сектантско-христианский протестантизм.

Выше речь зашла об исламских ценностях, и здесь следует отметить, что при всём уважении к чувствам верующих сегодня откровенно пугает элемент прозелитизма в обществе, головокружительный рост не школ, а мечетей, качественный состав прихожан с криминальным налётом, а также пропаганда протестантских сект. Новейшая история страны знает уже немало примеров, когда происходил конфликт между верующими ислама и протестанских учений, начиная с жестоких побоев и заканчивая запретом хоронить человека из другой конфессии. Источник почти всех инцидентов, безусловно — отсутствие терпимости. И здесь кочевая культура кыргызов даёт положительный пример, который мы снова черпаем из эпических произведений. У нас есть сказания, в которых прославляется не только дружба, но и любовь между представителями разных конфессий, когда калмык-буддист спасает кыргыза-мусульманина, а калмычка жертвует собой ради кыргыза. Более того, при внимательном прочтении кыргызских эпосов в них можно найти не только кыргызские, но и универсальные, общечеловеческие ценности, а также «бродячие сюжеты», которые широко применяются в сказаниях других народов, включая немецкие, английские, французские и т. д. К примеру, образ древа жизни, мотивы инициации неофита, героический пафос и другие мотивы известны в мировой мифологии, и в структурном смысле многие сказания одинаковы, ибо осуществляется фундаментальная героическая схема «рождение — испытание — семья — смерть». Наоборот, их наличие гораздо важнее в презентации наших сказаний на мировой арене и поиске общих корней со всем человечеством. К тому же номады до принятия ислама и буддизма проявляли удивительную гибкость и долготерпение как к культурам других народов, так и к чужой вере. Однако, как показывает сегодняшняя практика, эпические традиции отношений между конфессиями тоже претерпевают деформацию.

Теперь, приступая к ответу на вопросы «зачем» и «как», уместно вспомнить слова Дж. Кемпбела о том, что обществу всегда нужны мифологические герои, ибо общество должно знать куда направляется, а герой создаёт вектор особенно в кризисные эпохи, с чем мы столкнулись. И кыргызский мифоэпос даёт такую смысловую нагрузку, поскольку пока народ не только не утратил традиционалистской основы, но и нуждается в появлении истинных «носителей» эпических традиций во власти и обществе. И как показывает наш анализ, главной причиной разногласий в нашем обществе (власть, народ, наука, культура) стал примат разъединяющих ценностей, а не объединяющих, которые касаются как внутрикыргызских сегментов, так и учений «извне». Для продвижения этого вопроса надо пояснить некоторые нюансы.

Просветительское понимание разных культур.

Во-первых, несмотря на то, что возвышенно-высокие идеи кыргызского мифоэпоса оказались в окружении исламских, христианских, либеральных традиций, при просветительском подходе мы всегда находим и антропный (обращённость к человеку) фактор, и три универсалии: мифологическая (свойства традиционализма), теологическая (авраамистическая и сектантская формы религии) и рациональная (научный либерализм). Говоря иначе, нам надо находить общие сегменты данных универсалий. Так, когда речь идёт о конфессиях, которые ратуют за свою «истину» и идут за неё на борьбу, многие верующие упускают из вида целевые и смысловые стороны внутренне-духовных установок, которые культивируются этими же религиями. Ведь антропно-эсхатологическая цель ислама, иудаизма и христианства заключается в одном — избежании верующим страшного божьего суда, а антропно-экзистенциальный смысл — в спасении души человека. Получается, что тут нечего даже делить, если подойти с просветительских аспектов. Во-вторых, когда мы затрагиваем вопрос сочетания эпико-традиционалистской ориентации с либеральными, то наиболее общим аспектом выступает не наличие зависимости человека от сверхестественной силы, как в религии, а в основном выбор светской фактуры и антропно-жизненных приоритетов, происходящих в горизонтальной плоскости. Однако в понимании способов их решения пути их расходятся, поскольку речь идёт о борьбе личного и коллективного. Ибо цель либерализма заключается в отрицании бесправия и личных несвобод человека (индивидуализм), а смысл — в обретении им жизненного комфорта (неприкосновенность собственности) даже путём отказа от потомства, с чем сталкиваются экономически развитые западные государства (несмотря на этническую многочисленность), у которых налицо демографические проблемы. Поэтому отпор традиционалистских сил у нас объясняется способом восприятия, так как даже не только аксиологически, но и онтологически антропно-коллективная цель нашей эпико-традиционной ориентации — это продолжение потомства (она и поныне актуальна), а смысл — сохранение жизни человека и этноса, что ярко воплощено во многих кыргызских эпосах. При этом мы признаём, что здесь, возможно, проявляется некий психологический комплекс «малых народов», куда мы относимся, поскольку на протяжении долгого исторического времени кыргызы оставались малочисленным коллективом, с тяжёлой, а порой трагической судьбой. К тому же после обретения независимости выросли ставки на подьём народного самосознания и этнической идентичности, которые требуют ярких внутренних и внешних побед этноса в любой сфере, которых при нынешней слабой и долговой экономике государства, увы, до сих пор нет.

Просветительское понимание эпического дисциплинарного пространства.

Из множества тем, культивируемых нашими эпосами, мы доступно хотели бы осветить древний архетип связи поколений сквозь призму соотношения сказаний и самой жизни в контексте дисциплинарного пространства и времени, поскольку она одна из самых важных. Её суть заключается не в нашем тождестве с эпосами, а в его развитии. На наш взгляд, для кыргызов дидактико-воспитальный сегмент мифоэпосов кроется именно в пространстве, поскольку время там циклично. И здесь огромным значением в их сознании обладает вертикальная плоскость, действующая по духовным принципам «старший — младший», «отец — сын», «мать — дочь», как чётко реализуемая дисциплинарная иерархия. Основной её смысл мы видим в двух тезисах.

1. Эпический герой, как представитель подрастающего поколения, должен вынести все испытания, которые культивируют старшие.

2.Если герой успешно прошёл весь жизненный экзамен, то он получает не только признание, но и благословение от старших, независимо от того, насколько справедливыми и несправедливыми могут быть эти испытания. Только в этом случае неофит становится и позитивным человеком, и хорошим правителем. Отсюда старшим приходит понимание, что будущее находится в надёжных руках, поскольку герой воплощает внутренний дух через самодостаток нрава и характера (кең пейил), светлых чувств (ак көңүл) и полноценных разумных знаний (акылы толук кеменгер). Однако в горизонтальной плоскости герою этого мало, ибо ему нужна ещё доблесть, чтобы стать победоносцем. Только сочетание этой вертикали и горизонтали приносит ему подлинный ореол как доказательство его альтруистической полезности для народа и общества, а не как проявление карьерно-эгоцентрического тщеславия, что стало глупой модой сегодня. При этом современное восприятие эпической модели воспитания неофита заключается не в воспроизводстве «маскулинного» типа, инструментом которого в эпосах были «щит и меч», «разум и чувство», применяемым в основном на поле брани, а его переработка в цивилизованный «феминный» тип, чьим главным орудием станут не «вера и религия», не «мистика и эзотеризм», а «книга и знание», «просвещение и наука».

На основе вышеизложенного можно сделать выводы, что при грамотном, деликатном, просветительском воплощении эпических традиций по принципу «кто работает лучше, тот и эффективен», наше общество в состоянии хотя бы приблизиться к берегам подлинного возрождения эпико-традиционных архетипов. Пожалуй, лишь в этом случае мы вправе расчитывать на то, что наша власть будет «освещена» самыми достойными политиками-интеллектуалами (нужен законодательный меритократический механизм), а наука и культура — самыми талантливыми и способными (необходим интеллектуальный отбор). При этом школы и вузы должны задышать распространением качественно новой научно-образовательной, культурно-просветительской продукции с использованием новых технологий об эпосах, вплоть до артхаусных инноваций. В целях дальнейшего сохранения устного кыргызского сказительства, развития его уникального сакрального значения, властям следует обеспечить все материальные нужды современных манасчи, чтобы они не ушли в рынок. В противном случае это чревато чисто декоративным присутствием эпического наследия, постепенным угасанием его возвышенно-духовных мотивов, что идентификационно и этнически может помешать кыргызскому народу обрести подлинный статус самодостаточной нации, уважающей себя. Если подобные мысли в обществе продолжать игнорировать, а традиционно-духовные, героико-эпические, этико-эстетические ценности о честности, чести, совести, нравственности, благородстве, мужестве станут предметом девальвации и нивелирования, то лет через 30-40 кыргызов ждёт геноновское «тёмное время». Ибо реализуется одно из ярких пророчеств ницшеанства: если долго смотреть в бездну, то бездна тоже посмотрит в тебя! Но во избежание этих форс-мажорных рисков кыргызам нужно сильно постараться, чтобы преодолеть если не страх, но точно свои лень и празднолюбие, постепенно отказываясь от «бешбармачного» образа жизни!

Хотелось бы напомнить, что в новейшей истории огромное материальное состояние двух бывших правителей-изгнанников, заработанное во время нахождения во власти, начиная от нескольких жалких «капуст» до семейно-клановых «лимонов», не смогло спасти их ни от международного позора, ни от кыргызского забвения, так как у этих господ просто не было внутренне здорового, духовно-эпического кыргызского стержня. Ибо их побег стал результатом обыкновенной их трусости и празднолюбия, о которых писал Кант, которые так и не смогли понять одно: «зачем» они находились во власти и «как» это умирать на чужбине. Ведь если бы они оказались по-настоящему подкованными людьми с эпическими и историческими «корнями», то остались на родине даже ценою лишения своей жизни. Но этого не произошло, что подтверждает кыргызская мудрость: «Разочарование хуже или сильнее смерти» («Көнүл калуу өлүмдөн да күчтүүрөк»). Более того, смерти вождей на чужбине. Мир их полуживому «праху»!

Султан Турсуналиев, кандидат философских наук, зав. отделом айтматоведения Национальной академии «Манас» и Ч. Айтматова

Стилистика и грамматика авторов сохранена.
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции.
Как разместить свой материал во «Мнениях»? Очень просто
Добавить

Другие статьи автора

14-12-2023
«Евразийский айтматовский клуб» позволит Кыргызстану стать интеллектуальным брендом, предоставляя площадку мыслящим людям 
6067

11-03-2023
«Ni fanfares, ni musique, ni sonnerie» (к кончине Марата Сарулу)
8809

28-12-2022
«Советский человек» как продукт идеократии и футурократии (к 100-летию образования СССР)
11134

11-06-2022
«Лингвист-учёный, нарушивший мужские стереотипы о женщине» (к 70-летию З. Дербишевой)
5911

05-06-2022
Русский язык и кыргызский народ в контексте филогенеза
15334

10-06-2021
Айтматов о подрастающем поколении
6615

11-12-2020
Кинофильму А.Кончаловского «Первый учитель» — 55 лет!
10496

09-11-2020
Проблема институционального внедрения кыргызских эпических ценностей в систему образования
7527

27-01-2020
Чынгыз Айтматов: Мифический и реальный феномен прозы писателя
6815

Еще статьи

Комментарии
Комментарии будут опубликованы после проверки модератором

×