Я не намерен заниматься критиканством и выяснять, кто виноват и задевать политические амбиции органов власти и правительства, ибо это долгий и нудный вопрос. Скажу только одно, что в этой ситуации следует искать конструктивный и цивилизованный правовой выход и естественно исходя из норм самой Конституции и связанных с ним норм других законов.
Теперь что касается решения Конституционной палаты принявшего к руководству п.6 ст. 104 Конституции Кыргызской Республики, с чьей то, безоглядной подачи на суть нормы указанного закона.
Дело в том, что как видно из смысла диспозиции указанной нормы Конституции видно, что цитирую: «на прокуратуру возлагается: уголовное преследование должностных лиц государственных органов».
В данном случае во главе угла стоит вопрос, что означает слово «преследование»?
Для решения такого казуса мы вынуждены обратиться в толковый словарь Русского языка, поскольку, как известно у нас закон пишется в начале, на русском языке, а потом переводится на кыргызский язык. Так вот, в соответствии разъяснениями этого словаря, слово «преследовать» применительно в юридическом смысле означает, привлекать суду, предавать суду, что охватывается соответствующими полномочиями прокурора предусмотренными нормами ст.ст. 237, 238, 239, УПК Кыргызской Республики. В данном случае, прокурор, возложенную на него миссию Конституцией через слово «преследует» реализует в соответствии норм ст. 239 УПК Кыргызской Республики, т.е. предает суду путем направления дела в суд. Вот и все нет спора. Как из этого видно, здесь нет никакого противоречия Конституции и норм уголовно-процессуального кодекса. Поэтому, если кому то охота почесать языки, такому демагогу не запретишь.
В рассматриваемом случае, стоит еще вопрос о правомерности применения слова «преследовать» в процессуальном понятии. Из такой дилеммы вытекает разрешение спора на процессуальном языке. В уголовно-процессуальном законе нет слова «преследовать», а есть слово вполне применимое, уместно слово «расследовать». В этой связи, если мы обратимся вновь к толковому словарю Русского языка, то в нем слово «расследовать» означает, подвергнуть всестороннему рассмотрению, исследованию, изучению.
Исходя из изложенного, можно смело утверждать, что нет ни каких расхождений между Конституцией, где употребляется слово «преследует» и предусмотренным в процессуальном законе словом «расследует». Иначе говоря, как можно преследовать, т.е. предавать суду без расследования.
Наконец, если быть категорично дотошным, то следует вникнуть на суть конфликта мнений с другой стороны. В частности , п.6 ст.104 Конституции указано, цитирую дословно: «на прокуратуру возлагается: уголовное преследование должностных лиц государственных органов». Как из этого вытекает, здесь нет в Конституции санкций, что на прокуратуру возлагается уголовно-процессуальное преследование. Уже это обстоятельство раскрепощает прокуратуру, т.е. она, руководствуясь процессуальным законом, по своему усмотрению поручает расследование дел соответствующему органу следствия, в том числе с учетом выделенных полномочий процессуальным законом. Поэтому, уголовное преследование и уголовно-процессуальное преследование совсем разные понятия.
Но это не главное.
Главное в том, что мы оказались перед незаконным решением Конституционной палаты Верховного суда Кыргызской Республики, а в Законе «О Конституционной палате Верховного суда Кыргызской Республики» нет механизма пересмотра решения Конституционной палаты, точно также как нет механизма пересмотра решений Верховного суда Кыргызской Республики.
На мой взгляд, в обоих случаях отсутствия механизма пересмотра решений высших судебных инстанций результат юридической не дальнозоркости законодателя, который не учел в отдельных случаях подобную юридическую неграмотность самих судей и менталитет коренных жителей в такое судьбоносное время, когда все отрасли правоохранительных органов и правосудия пребывают в состоянии вакханалии и коррупции .
Вместе с тем, решение Конституционной палаты Верховного суда Кыргызской Республики, находится в полярном противоречии с нормами Конституции в кыргызской редакции, где слово «преследование» переведено «куугунтуктоо», который к слову и вопросу, а также к полномочиям расследования не имеет никакого отношения. Кстати, само слово, употребленное в Конституции «преследование» противоречит самой Конституции призванного гарантировать гуманные цели, поскольку слово «преследовать» на русском и киргизском значении подразумевает «гонение», что ассоциируется репрессией.
Рассматриваемый случай можно было бы легко и безболезненно устранить, если бы Жогорку Кенеш сохранил прежние свои полномочия по толкованию законов. К сожалению, юридическая не дальнозоркость проявлена и здесь, что ставит в тупиковое положение самих законодателей.
В изложенном случае есть два выхода из критического положения, это срочно вносить изменения В Конституцию и убрать понятия «обжалованию не подлежит», поскольку это на руку репрессивно настроенной части должностных лиц и вообще дискриминирует право на судебную защиту в случае подобных ошибок Конституционной палаты. Вообще, понятие «обжалованию не подлежит» равносильно утверждению, что судьи Верховного суда не ошибаются, что противоречит самой человеческой природе, поскольку человеку свойственно ошибаться, а значит разумно ли отказываться от гарантий права на судебную защиту повторно, тем более Конституция предусматривает право повторного обращения о вышестоящий суд. Второй выход, это внести изменение в Закон «О конституционной палате Верховного суда КР». Третьего не дано.
Токторбек Ашыркул уулу
эксперт по применению международных норм
