«Искусственный» центральноазиатский дискурс
В политическом дискурсе, в частности постсоветского периода, укоренилось понятие о «хрупкости» центральноазиатского региона. В теоретических выкладках зарубежных аналитиков, да и местных экспертов Центральная Азия предстает как разрозненный и деструктивный регион с туманным будущим. Часто выдвигаются мрачные прогнозы о конфликтогенности межгосударственных взаимоотношений, уязвимости для религиозного экстремизма, терроризма, наркотрафика и др. Высказываются сомнения в государственной состоятельности, возможности формирования гражданской нации и идентичности. А название «ферганская долина» стало нарицательным понятием, выражающим концентрацию всех негативных факторов развития региона. Если американский политолог С.Хантингтон в свое время сравнивал регион с потенциальной «пороховой бочкой», то З.Бжезинский называл ферганскую долину «евразийским этническим котлом». Существует также большой пласт постсоветских экспертных мнений, выражающий пессимизм относительно будущности региона.
Однако тридцатилетняя практика сосуществования суверенных государств региона во многом доказала, напротив, несостоятельность и «искусственность» подобного дискурса. Несмотря на идеологическую дезориентацию, сложную внутриполитическую обстановку и системный экономический кризис 90-х годов, политическую турбулентность 2000-х годов, затянувшиеся трансграничные проблемы и другие исторические испытания, страны Центральной Азии смогли сохранить свою государственность и сформировать идентичность, продолжая поступательное движение вперед.
Слабая регионализация?
Вероятно, пессимизм касательно единства Центральной Азии подогревается фактом ее слабой регионализации. Действительно, здесь меньше всего региональных организаций по сравнению с другими регионами. Несмотря на трансграничный характер ключевых проблем сотрудничества (водоснабжение, энергетика, транспорт, торговля и др.) и в целом похожие траектории развития, центральноазиатские страны оказались слабо интегрированными. Отчасти из-за этого в международном политическом дискурсе на регион часто проецируются такие характеристики как «буферная зона» или «жертва» в большой геополитической игре мировых сверхдержав.
Вместе с тем, я склонен считать это временным, скорее эволюционным явлением. Несмотря на хрупкость, региональный диалог продолжается. Правда, долгое время основной формой межгосударственного взаимодействия выступали герметичные двухсторонние отношения. Каждое государство стремилось к большей самостоятельности, международному признанию и выстраивала взаимоотношения с глобальным миром по-своему. Ориентация на геополитические макрообразования зачастую сдвигала на второй план вопросы регионального сотрудничества.
Но в последние годы процесс регионализации вышел на новый уровень с началом проведения саммитов глав государств Центральной Азии. Действительно, потребовались три десятилетия изоляционизма и «эгоизма», чтобы, наконец, перезапустить процессы сближения. Немаловажную роль в этом сыграли, конечно, складывающиеся условия геополитической турбулентности, напряженности на международной арене и возросшие риски глобальной безопасности. Эти факторы объективно влияют на ускорение становления регионального мышления и видения у политических элит государств. Несмотря на внешнюю декларативность и отсутствие прорывных интеграционных соглашений, консультативные встречи президентов центральноазиатских стран является следующим эволюционным этапом в преодолении герметичности, конъюнктурности отношений, и главное - регионального сближения, предвосхищающее интеграцию.
Исторический фундамент
Считаю, что у государств Центральной Азии имеются фундаментальные предпосылки для интеграции. Прежде всего, это ее многовековая история, обусловленная объективными географическими факторами. Несмотря на социально-культурные, экономические и политические особенности, народы региона имеют древний и очень широкий по своему диапазону опыт взаимодействия. Этот исторический опыт имеет больше объединяющее, нежели разъединяющее начало. И является весомым аргументом против искусственности негативного дискурса о разрозненности региона, о котором я упомянул выше.
К фундаментальным объединяющим началам можно отнести следующие. Во-первых, как ранее, так и сегодня необходим взаимообмен природными ресурсами (вода, пастбища, минеральные ресурсы, торговля и т.д.) между государствами. Существует объективная необходимость в совместной эксплуатации общих путей сообщения, проходящих через границы республик. Другого пути для развития народов нет и быть не может.
Во-вторых, общность истории региона, где благодаря интеграции народов зарождались мировые сверхдержавы (Золотая Орда, государство Темир-Аксака) с научно-культурными центрами в таких городах как Сарай-Берке, Самарканд, Бухара, Баласагын, Узген, Туркестан и др. Заметим, политическая элита тюркских государств средневековья была высокообразованной. Достаточно лишь посмотреть биографии правителей.
В-третьих, единство лингвистической базы национальных языков: кыргызского, казахского, узбекского, туркменского, относящихся к единой тюркской группе, и коммуникация не требующая переводчика. Это языковое единство определило глубокие связи в художественной литературе, и в целом, культуре региона. Несмотря на вхождение в иранскую группу языков, литературное творчество таджикского народа развивалось в тесной взаимосвязи с фольклором и литературой соседних тюркоязычных народов. В творческом наследии центральноазиатских народов прослеживается много общих литературных сюжетов. Например, сюжеты узбекского эпоса «Алпамыш» встречаются не только у казахов, каракалпаков, таджиков, но и у алтайцев, башкиров и татар. Историю трагической любви Лейли и Меджнуна можно встретить у узбекского поэта Навои, таджикского поэта Джами, туркменского поэта Андалиб и других. Навои считал Джами своим наставником. Они заложили начало традиции написания «Хамса» (Пятерица, пять поэм) на двух языках – тюркском и фарси. Традиция двуязычия в художественном творчестве продолжилась и в двадцатом столетии. Так, Айни внес значимый вклад в развитие узбекской и таджикской литературы, творя на двух языках[1]. К сожалению, сегодня культурное взаимодействие стран региона заметно ослабло. А достижение былого единого культурного пространства требует много взаимных усилий.
В-четвертых, общей религией для всех народов региона без исключения является ислам. Единая религия обусловила общие черты как материальной (орудия труда, пища, архитектура и т.д.), так и духовной культуры (традиции, обычаи, обряды и т.д.).
В-пятых, на фоне происходящих событий в мире, особое значение приобретает проблема региональной безопасности. В связи со смещением «центра тяжести» на восток и изменением привычного глобального порядка, Центральная Азия становится объектом пристального внимания. Природные богатства, молодость наций и демографический потенциал делают регион весьма привлекательным геополитическим узлом. Не стоит забывать и то, что в ближайшей перспективе нужно решать такую проблему, как соседство с Афганистаном, где в настоящий момент начинается новая геополитическая игра.
Возвышение «тюркского мира»
Сегодня движение стран центральноазиатского региона в сторону взаимного сближения происходит в условиях существования многих интеграционных проектов, затрагивающих их самих. Одним из них является Организация тюркских государств (ОТГ).
Пожалуй, не будет преувеличением, если назовем 2022 год возвышением «тюркского мира». Девятый саммит глав стран-участниц ОТГ в городе Самарканд (11 ноября т.г.), издревле связывавший Восток и Запад на Великом шелковом пути, ознаменовал новый этап развития тюркской интеграции. Тема саммита также звучала символично – «Новая эра тюркской цивилизации: на пути к общему прогрессу и процветанию». Как мы видим, сотрудничество, направленное на интеграцию тюркоязычных государств было впечатляющим за последние годы. Интеграционные процессы отличились свои динамизмом по сравнению с аналогичными проектами на евразийском пространстве. Привлекательность организации на международной геополитической арене заметно выросла. В качестве наблюдателей были приняты Туркменистан и Венгрия.
С переименованием Совета тюркоязычных государств в Организацию тюркоязычных государств в 2021 году произошло не простое изменение названия, а глубокий семантический сдвиг. Принятие в прошлом году стратегического документа «Видение тюркского мира - 2040» и пятилетней стратегии ОТГ на 2022-2026 годы в рамках самаркандского саммита обозначили реальные шаги для дальнейшего углубления интеграции. Действительно, как отметил президент С.Жапаров в своем выступлении на саммите «…Данный документ станет «настольной книгой» будущего сотрудничества и взаимоотношений тюркских стран в политической, торгово-экономической, инвестиционной, транспортно-логистической, культурно-гуманитарной и многих других сферах»[2]. Наш президент также подчеркнул, что в связи с нынешней нестабильной ситуацией на передний план выходят вопросы региональной безопасности. Соответственно это требует от стран-участниц тесного сотрудничества и консолидации общих условий.
Вместе с тем, в свете развития «тюркского мира» вопрос сближения стран центральноазиатского региона не должен отойти на второй план, а выгодно встроиться в глобальные интеграционные тенденции. Потому что, как я обозначил выше, регион имеет фундаментальные предпосылки для будущей интеграции. Сотрудничество наших стран имеет экзистенциональную основу. Как кыргызы говорят «Алыскы туугандан, жакынкы кошуна артык» («Лучше близкий сосед, чем дальний родственник»). Помимо всего прочего мы не должны упускать из виду тот факт, что Центральная Азия как регион, весьма богатый минеральными и гидроресурсами, представляет геополитический интерес для многих внешних центров силы. В связи с этим энергию ОТГ, например, мы могли бы конструктивно использовать в качественном развитии региональной кооперации, построении архитектуры региональной безопасности исходя из национальных и международных интересов. Например, это касается разрешения трансграничных вопросов.
Свои размышления хотелось бы завершить словами из самаркандского выступления президента С.Жапарова о том, что сила – в единстве. «Ырыс алды ынтымак», - гласит кыргызская пословица. Заслуживает уважения еще раз подчеркнутая президентом неизменная позиция нашего государства о необходимости разрешения спорных вопросов исключительно мирным путем и политико-дипломатическими методами. Потому что без единства и мира невозможна интеграция центральноазиатского региона.
Абдылда Мусаев,
ректор БГУ им. К.Карасаева, профессор
[1] Мусаев А.И. Түрк тилүү элдердин адабияты. –Б.:2003. – 80 б.
[2] Самаркандский прием. Общенациональная газета «Слово Кыргызстана», 15 ноября 2022 года, №118 (24230)