Кыргызстан наряду с Таджикистаном — один из наиболее обеспеченных водой в регионе Центральной Азии стран. Но ввиду изменяющихся климатических условий проблемы обеспеченности водой становятся у нас в республике также остро, как и в других странах региона.
Порою складываются интересные ощущения, когда кругом в Кыргызстане нас окружает вода, будь то в виде десятков тысяч рек, тысяч озёр и ледников, а также подземных вод, нередко прорывающихся на поверхность в виде источников, горячих или холодных с ключевою водою, на которые мы нередко ездим ради вдохновения и отдыха, но почему-то постоянно воды нам не хватает. То её не хватает весной на генерацию электроэнергии (например, 4.03.2024 замглавы Минэнерго Талайбек Байгазиев заявил о наличии угрозы достижения мертвого уровня в Токтогульском водохранилище (6.5 млрд м3, при текущем уровне в 7,753 млрд м3, что значительно меньше, чем годом ранее (8,035 млрд м3), то ее не хватает для полива весною и летом, в результате чего мы лишаемся урожаев, а порою не достает питьевой воды летом в столице, как это было в 2023 году в Бишкеке на протяжении почти всего лета, начиная с июня месяца (не говоря уже о ряде сел, где водопровод вообще не существует).
Почему же складывается такая ситуация в Кыргызстане, горной стране с огромным количеством водных источников, когда не хватает воды и как решать эту проблему, попробуем поразмышлять в этой статье. Также оценим вероятность конфликтов на почве водопользования в Центральной Азии и способы взаимовыгодного использования воды в регионе. Отмечу, что перед написанием этой статьи я обратился за консультацией по водной проблематике к замечательному профессору, большому знатоку своего дела, в прошлом одному из лучших моих преподавателей в Иссык-Кульском Государственном Университете, а ныне доктору географических наук и директору Института Водных Проблем и Гидроэнергетики Национальной Академии Наук Кыргызской Республики (ИВПиГЭ НАН КР) Чонтоеву Догдурбеку Токтосартовичу. Так что немалая часть справочных материалов, а также ряд идей в данной статье стали результатом этой консультации.
Водная обеспеченность стран Центральной Азии (Так в чем же проблема нехватки воды в регионе и где ее истоки?)
Проблема нехватки воды - одна из ключевых в регионе Центральной Азии на ближайшие десятилетия. Это связано как с изменением климата, при котором имеет место рост температуры ввиду так называемого глобального потепления, а также с ростом населения и экономическим развитием в странах региона. Если в 1960-х регион был населён 24.4 млн человек, в 2000 порядка 52 миллионов человек, то сегодня здесь проживает более 80 миллионов человек (Казахстан превысил 20 миллионов, Кыргызстан- более 7 миллионов, Таджикистан свыше 10 миллионов, Туркменистан 6.5 миллионов, Узбекистан- 38 миллионов). В ближайшие годы ожидается дальнейший рост населения. По прогнозам демографов, к 2050 году численность населения региона может достигнуть 100 миллионов человек.
Большее население означает большее потребление воды и прочих ресурсов, на производство которых тоже требуются большие объемы воды. А с учетом того, что весьма значительная часть населения региона Центральной Азии занята сельским хозяйством и альтернатив этой деятельности в регионе недостаточно, решать проблему нехватки воды в наших странах весьма непросто.
В этом разделе мы рассмотрим проблему водообеспечности Кыргызстана, а также Узбекистана и Казахстана (потребляют 24 км3 и 6 км3 соответственно из 39 км3 внешнего стока Кыргызстана) как основных партнёров Кыргызстана по воде. Мы не будем уделять пристального внимания Таджикистану и Туркменистану, поскольку первый сам является крупным источником воды, в целом потребляя 2 км3 внешнего стока Кыргызстана, а второй находится на очень большом расстоянии и уровень водного взаимодействия между нашими республиками минимален (остальные 7 км3 внешнего стока Кыргызстана уходит в Китай по рекам бассейна р. Тарим).
Водный портрет Кыргызстана.
Разговор о Кыргызстане начнем с данных относительно водной обеспеченности нашей республики, столь любезно предоставленных директором ИВПиГЭ НАН КР Чонтоевым Д.Т.
Согласно данных Института Водных Проблем:
Основу гидрографического облика территории КР составляют речные системы, водосборы которых обособлены друг от друга водораздельными горными хребтами. Они формируют сток более 2040 водотоков длиной свыше 10 км – рек, ручьев и их притоков, общая протяженность которых составляет около 35000 км.
По характеру направленности водного баланса территория КР подразделяется на области формирования и рассеивания речного стока. Область формирования стока, площадь которой оценивается равной 171800 км2 (86,5% территории страны), охватывает горные склоны и высокогорные поднятия, на которых существенная часть атмосферных осадков тратится на образование поверхностного, почвенного и руслового стока. Область рассеивания стока приурочена к предгорным пологим склонам и равнинам, на которых, в основном, сосредоточено орошаемое земледелие. Её площадь в Кыргызстане незначительна и занимает 26700 км² (13,5% территории).
В масштабе региональной гидрографии речные системы Кыргызской Республики относятся к бассейну Аральского моря (76,5% территории), бассейну реки Тарим (12,4%), к внутреннему бассейну озера Ыссык-Куль (10,8%) и к бассейну озера Балхаш (0,3%). В соответствии с этим подходом, достаточно корректно выделяются 9 систем: бассейн реки Нарын; водосборы рек горного обрамления Ферганской долины; бассейн р. Чаткал; бассейн озера Ыссык-Куль; бассейн озера Балхаш; бассейн р. Чу; бассейн р. Талас; бассейн р. Кызыл-Суу (Алайская, западная (в Таджикистан); бассейн р. Тарим (в Китай).
Суммарная величина речного стока в КР, по оценкам Института водных проблем и гидроэнергетики НАН КР равна 48,6 км3 (то есть 48.6 миллиарда кубических метров, или 48.6 миллиарда тонн), а вместе с возвратными водами и стоком источников типа «карасу», располагаемые поверхностные водные ресурсы приближаются к 52 км3 в средний по водности год. Ресурсы речного стока распределены по территории страны крайне неравномерно и сосредоточены, в основном, в еще необжитых, экономически недостаточно развитых районах. В среднем на 1 км2 площади Кыргызстана приходится 258 тыс. м3 воды в год. Распределение ресурсов речного стока по областям показывает, что наиболее обеспеченной является Жалал-Абадская область, где на 1 км2 в среднем приходится 386 тыс. м3 речного стока, в Нарынской и Таласской областях – соответственно 272 и 246 тыс. м3. По Ыссык-Кульской области на 1 км2 приходится 244 тыс. м3 речного стока, в Чуйской долине и Ошской области, где сосредоточено 62% населения страны (1.07 миллиона человек в Чуйской области, 1.16 миллиона в Бишкеке, 1.46 миллиона в Ошской области и 361000 в г.Ош), суммарная величина ресурсов речного стока составляет лишь 25,9%.
То есть в целом по республике степень обеспеченности водой очень велика и определенные диспропорции, вызванные концентрацией населения, имеют место только в Чуйской и Ошской областях. Что вовсе не означает, что нам самим воды в этих регионах автоматически должно не хватать. Просто значительная концентрация населения в крупных городах, таких как Бишкек и Ош, создает значительные трудности по обеспечению водой населения, особенно в жаркий период года, когда требуется огромное количество воды как для питья, так и для полива, промышленного производства и прочей экономической деятельности (автомойки, бани, аквапарки, и т.д.). То есть той водой, что у нас есть мы способны закрыть наши собственные нужды, особенно при рациональном ее использовании. А учитывая общий объем воды, стекающей с гор Кыргызстана, мы - страна водоизбыточная и способны делиться своею водою с соседями, что, кстати, предписывается обычно международным правом в случае протекания рек по территории нескольких стран. Или использовать ее интенсивно для производства электроэнергии. Для максимизации эффективности со времен СССР мы совмещали производство электроэнергии с ирригационным сбросом воды весной и летом, чтобы страны ниже по течению могли орошать свои сельскохозяйственные угодья в вегетационный период. Но взамен Кыргызстан, также, как и Таджикистан, получали уголь, газ нефть от Казахстана, Узбекистана и Туркменистана для воспроизводства недостающей электроэнергии зимой.
К сожалению, после распада СССР, обязательства поставлять воду в вегетационный период сохранились, но компенсационные выплаты практически исчезли. И многократные обращения Кыргызстана о пересмотре сложившихся условий игнорировались нашими партнерами ниже по течению. Особенно несговорчивым в этом вопросе был первый Президент Узбекистана И.А. Каримов (бесспорно выдающийся лидер, сделавший очень многое для своей страны, но его радикальная позиция по водным проблемам в Центральной Азии, думаю, поспособствовала осложнению ситуации с водной обеспеченностью как его страны, так и всего региона Центральной Азии).
Проблемы воды в Узбекистане.
Согласно отчету института мировых ресурсов, на сегодняшний день Узбекистан находится на 25 месте в мире из 164 оцениваемых стран по дефициту воды. В республике только 4.92% общей территории обеспечено водой. Общий водный ресурс составляет 50-60 км3, из которых только 12.2 км3 (порядка 20%) формируется на территории республики. Остальная вода поступает извне, в основном из гор Тянь-Шаня и Памиро-Алая, где ледники, по некоторым данным, сократились за последние 40 лет на 32%.
Несмотря на значительный уровень промышленного развития в республике, 32% населения Узбекистана занято в сельском хозяйстве. Поэтому львиная доля воды в Узбекистане (90%) используется на сельское хозяйство (в среднем по миру сельское хозяйство поглощает 60% воды). 9 % на коммунальное хозяйство, и только 1% на промышленные (30% в среднем по миру) предприятия (в которых проблема не столько в объемах потребления воды, а в уровне загрязнения их стоков; так, из 2300 предприятий Узбекистана 291 сбрасывает свои стоки в водоемы, 258 на рельеф, и 1080 в канализационные сети; при этом 271 предприятие совершенно не оборудовано внутренними очистными сооружениями и соответственно не может очищать свои сбросы от химических и биологических загрязнений)
Учитывая динамику населения, которое до 2030 года оценочно возрастет до 40 миллионов человек, следует ожидать рост дефицита водных ресурсов еще на 7-8 км3 и составит, вероятно, 15 км3. То есть дефицит возрастет с нынешних 13-14% до 44-46%. Ввиду складывающихся тенденций в одной только Сырдарье в ближайшие 15-20 лет предполагается сокращение объёмов воды примерно на 10 на 15%.
В Узбекистане 58% населения обеспечивается питьевой водой из поверхностных источников, а 42% за счёт подземных вод, запасы которых, к сожалению, также сокращаются. Так, за последние 20 лет объём подземных источников питьевого назначению сократился примерно на 3,5 млрд кубометров; в наиболее проблемных 21 районе подземные воды сократились на 5-15 процентов. И это при том, что 25% населенных пунктов Узбекистана пока не имеют центрального водопровода. При осуществлении программы снабжения 90% страны питьевой водой до 2026 года, состоящей из 25 проектов общей стоимостью 2.5 миллиарда долларов, в результате чего еще 4.9 миллиона человек получат доступ к водопроводу, а 3 миллиона человек к центральной канализации, уровень потребления питьевой воды возрастет еще больше. Согласно ООН, уровень водного стресса Узбекистана уже сегодня составляет 169%, 8 худший результат в мире. И без усовершенствования систем транспортировки воды и ее использования, ситуация в Узбекистане с дефицитом воды может перейти все пределы.
Благо, потенциал экономии очень велик. Так, в сельском хозяйстве, самом водоемком секторе нашего региона, на орошение одного гектара хлопкового поля, согласно узбекских экспертов, в год тратится 10-11 тысяч кубометров воды, тогда как в странах со схожими климатом и почвой расход воды, за счёт правильного управления водными ресурсами, обычно в 2-3 раза меньше. Так что в масштабах всего сельского хозяйства ежегодные потери от неэффективного водопользования, по оценкам Президента Ш.М. Мирзиеева, составляют порядка 5 миллиардов долларов.
Для сокращения этих потерь Узбекистан, тратящий ежегодно порядка 1 миллиарда долларов на водное хозяйство, поставил задачу сокращения использования воды путём повышения эффективности водопользования на 25% посредством внедрения водо- и энергосберегающих технологий примерно на 2 млн гектаров, а также экономии воды за счет дождевания, капельного орошения и других способов, в том числе с использованием опыта Турции и Китая, с целью к 2030 году экономить примерно 7 км3 воды в год.
Все эти меры, конечно, могут помочь смягчить проблему нарастающего дефицита водных ресурсов. Но на горизонте замаячил еще один фактор обострения водных проблем для Узбекистана, как и в целом региона Центральной Азии: в борьбу за воду в регионе подключился и Афганистан, ныне руководимый исламским движением «Талибан». Так, в марте 2023 года стало известно о строительстве канала «Коштепа» общей стоимостью 684 млн долларов, берущего начало из Амударьи в уезде Калдар провинции Балх протяженностью 285 км, шириной 100 метров, глубиной 8,5 метра и пропускной способностью 650 м3 в секунду. Этот проект, осуществляемый сегодня 6000 рабочих в Афганистане, призван оросить 6000 км2, или 600 тыс. гектар земли, дав работу около 250 тыс. человек в провинциях Балх, Джаузджан и Фарьяб. И он отнимет до 30% воды из крупнейшей реки региона, Амударьи, усложнив и без того сложную ситуацию в Узбекистане и Туркменистане, и особенно усугубив проблемы стока в Аральское море. Это не может не повлиять и на Казахстан, владеющий северным Аралом, как минимум в экологической плоскости, и на всю Центральную Азию, поскольку вероятность нарастания количества и масштабов песчано-солевых бурь, несущих соли даже до гор Тянь-Шаня и Памира, возрастает. Воздействовать же на Афганистан каким-то образом в этом вопросе не представляется возможным, поскольку Афганистан не участвует ни в каких соглашениях по использованию водных ресурсов региона.
Водная обеспеченность Казахстана.
К текущему моменту наши северные соседи, на текущий момент обладающие порядка 500 км3 запасов пресной воды, весьма встревожились нарастающим водным дефицитом. Так, в целом ряде публикаций и телевизионных передач в Казахстане, вслед за исследованием Евразийского Банка Развития, было высказано оценочное мнение, что «У Казахстана и Центральной Азии осталось всего 5 лет чтобы избежать нехватку воды и обеспечить продовольственную безопасность». («У Центральной Азии осталось всего 5 лет, чтобы избежать дефицита воды») При отсутствии изменений в 2028 ожидается значительная нехватка воды в объеме 12 км3 в год (этот объем мог бы обеспечивать Астану, город в 1.2 миллиона человек, еще 125 лет при текущих объемах потребления). С учетом же роста населения и экономики, уже к 2040 году дефицит воды в Казахстане может достичь 15 миллиардов кубометров воды.
В Казахстане озабочены продолжающимся интенсивным обмелением водоемов, а также крайне расточительным использованием воды в свете очевидного физического сокращения ее объемов. Так, потери в сельском хозяйстве, ключевом потребителе воды в Казахстане, в отдельных регионах достигает 40%. Отмечается продолжение деградации водных систем, начиная с Аральского и Уральского бассейнов, бассейнов Балхаша, Каспия и Иртыша. Согласно экспертной оценке, до сих пор в Казахстане отсутствовала внятная политика в сфере водопользования. Поэтому в республике лишь единицы из сотен водоемов относились к категории «чистые». Остальные – «грязные» и «загрязненные».
Действующий бизнес (производство хлопка, риса…) все эти годы отказывался менять сложившиеся традиции водопользования, что только усугубляло ситуацию с обеспеченностью водой.
Поэтому среди задач Казахстана прослеживается стремление «остановить «напор» нерационального использования воды среди населения и заняться решением проблем износа гидротехнических сооружений, уровень которого к текущему моменту превысил 60%».
В этой связи Президент Касым - Жоомарт Токаев поставил задачу «ускорить введение водосберегающих технологий, с темпов в 150 тысяч гектар в год, решить вопрос накопления талой воды и потерь при ее передаче, поскольку это наш внутренний ресурс» (с учетом уровня снежных наносов и частоты перекрытия трасс из-за заснеженности дорог этой зимой в одном только южном Казахстане – сбор талой воды – это явно не иллюзия; а с учетом наводнений в казалось бы вододефицитном Казахстане в эти дни (о чем хочу выразить свое искреннее сочувствие нашим братьям казахам) – это острая необходимость, способная избавить города и села республики от наводнений весной и обеспечить их жизненно необходимой водой в оросительный период). Для этого он наметил «построить 20 новых и реконструировать/ модернизировать 15 существующих, оцифровать не менее 3500 км каналов». Таким образом намечено к 2027 году обеспечить дополнительно около 2 кубических километров воды для страны. Вдобавок к модернизации водохозяйственной инфраструктуры и оцифровки водоучета, руководство Казахстана поставило задачу во что бы то ни стало договориться со странами Центральной Азии о совместном управлении водными ресурсами.
Для достижения поставленных целей Казахстан создал министерство водных ресурсов и ирригации, при котором также воссоздадут гидрогеологическую службу. В рамках модернизации коммунальной инфраструктуры на строительство и реконструкцию только водопровода и канализационных систем на 2023 год Казахстан закладывал в бюджет 280 миллиардов тенге (порядка $625 миллиона, по курсу 1$ = 447 тенге).
Все эти меры показывают, что Казахстан осознал масштабы водных проблем. В этом способствовал и Евразийского Банка Развития, по оценкам которого во избежание коллапса ежегодно необходимо улучшать эффективность потребления воды на 2.5%, и достичь 30% экономии в Казахстане к 2035 году. И это - при сохранении объемов поступающей от соседей воды (ведь есть предварительные оценки, что к 2030 году в Казахстане объемы пресной воды может сократиться в 5 раз, до 23 кубокилометров, что сопоставимо с годовой нормой потребления Казахстана, страны, где только 2.8% территории покрыто водой, а 2/3 территории – это засушливые регионы), ведь из 8 речных бассейнов Казахстана 7 являются трансграничными, то есть формируются реки в основном за пределами самого Казахстана.
На меры по переходу к более эффективному водопользованию, в том числе за счет перехода на цифровые технологии водоучета, а также на капитальную лазерную планировку орошаемых земель, Евразийский Банк Развития выделит Казахстану до $400 миллионов.
Для оптимизации издержек и развития за счет реформ в водном секторе Казахстан может также стать частью специализированного регионального кластера по производству современного ирригационного оборудования, спрос на которое в регионе около 300 миллионов долларов, или 8% от мирового рынка. Ведь только на покупку ирригационного оборудования, согласно ЕАБР, сегодня страны региона тратят порядка 200 миллионов долларов в год из госбюджета и из средств международных доноров. Также для более эффективного продвижения энерго- и водосберегающей повестки на 10 миллионов долларов грантов от ЕАБР планируется создание центров экспертизы по водосберегающим и энергоэффективным технологиям.
Водно-энергетические взаимоотношения Кыргызстана с Узбекистаном и Казахстаном
Наличие значительных водных запасов на большей части территории Кыргызстана делает перспективным использование огромных запасов энергии стока крупных и малых рек.
В настоящее время построены и действуют Токтогульская ГЭС, мощностью 1200 МВт, Курпсайская – 800 тыс. кВт, Таш-Кумырская – 450 тыс. кВт, Шамалды-Сайская - 240 тыс. кВт, Уч-Курганская - на 180 тыс. кВт, Камбар-Ата 2 - на 120 тыс. кВт и Атбашинская - на 40 тыс. кВт.
В совокупности в Кыргызстане ежегодно производится порядка 13 -14 миллиардов кВт/ч энергии. И если в 1990-х и 2000-х объема вырабатываемой энергии Кыргызстану хватало, а с учетом провала промышленности на заре независимости Кыргызстан в значительной мере высвободившуюся энергию даже экспортировал. В последние же годы, в связи с ростом численности населения, а также улучшением стандартов жизни (повсеместное развитие уличного освещения, увеличение средних размеров жилища и рост числа электрических приборов, используемых каждой семьей (кондиционеры, теплые полы, микроволновые печи, и т.д.)), в условиях отсутствия роста генерирующих мощностей привел Кыргызстан к необходимости импорта электроэнергии.
Так, в 2023 году Кыргызстан произвел 13.8 миллиардов кВт/ч электроэнергии и импортировал 3.4 миллиарда кВт/ч. Импорт, в основном, был осуществлен из России (2.1 млрд кВт/ч), Казахстана и Узбекистана. При этом он старался максимально, насколько это возможно, предоставить воду в ирригационный период.
В этом свете следует отметить, что взаимоотношение между странами Центральной Азии, находящимися вверх по течению и в низовьях в последние десятилетия лежали в двух плоскостях: использовать воду в энергетическом или ирригационном режиме. Логично, что Кыргызстан и Таджикистан, больше нуждающиеся в электроэнергии зимой, всегда предпочитают первый режим, со сбросом значительного объема воды зимой для покрытия энергетических нужд населения (по данным ИВПиГЭ НАН КР, при сбросе 50% воды зимой из Токтогульского водохранилища, выработка электроэнергии возрастает на 2.2 миллиарда кВт/ч); Казахстан, Туркменистан и Узбекистан – второй, поскольку им с их пространными сельхозугодиями своевременное орошение в приоритете. И для учета интересов каждого приходится договариваться.
Особенно в эти дни. Ведь если в прошлом, произведя дополнительные 2.2 миллиарда кВт/ч, Кыргызстан мог бы проскочить зимний сезон. Теперь же это невозможно. И даже если соседи компенсируют объем сбрасываемой зимой воды поставками электричества, как это стало происходить с недавних пор, нам этого не хватит (согласно публикаций в СМИ, в 2021-2022 отопительный период Кыргызстан получил от Узбекистана и Казахстана 1.65 млрд кВт/ч энергии в обмен на будущие поставки воды в ирригационный период в объеме, необходимом для выработки 550 миллионов млрд кВт/ч энергии (300 Казахстану и 250 Узбекистану) на протяжении 2021-23 годов; вдобавок к этому в 2023-24 годах от одного только Казахстана Кыргызстан должен был получить 1.5 млрд кВт/ч энергии). Так что без взаимодействия с соседями в эти дни ситуация и с энергией, и с водой была бы еще хуже. При отсутствии координации даже отказ пропустить электроэнергию из России или Туркменистана (мы получали ее оттуда в 2021 и 2022 годах), сразу оставит нас в кромешной темноте в зимние месяцы.
Кстати, наш обыватель, не имеющий времени для глубокого анализа каких-либо процессов и высказывающий свое "экспертное" мнение только в период кризисов (КОВИД, конфликт с Таджикистаном или война на Украине, водные и энергетические проблемы), нередко, как это происходит и сегодня, заявляет о сливе воды властью. В дни вынужденного отключения электричества в марте этого года в соцсетях мне приходилось сталкиваться с инсинуациями, что «текущая власть не лучше бакиевской», с чем я категорически не согласен. В рамках своего исследования, в дальнейшем опубликованного в виде книги «Экономическая политика Кыргызстана 1991-2010: опыт и результаты» я детально рассматривал политику как А. Акаева, так и К. Бакиева и поэтому с уверенностью отмечу: все что делалось во времена К.Бакиева предполагало реализацию индивидуального интереса властью; в то время произошел, фактически, «захват государства» частными интересами узкого круга лиц, в полной мере использовавших всю государственную машину в частных интересах семьи президента и его приближенных. Был и слив воды, за который, как нередко просачивалась информация в те времена, заносили «зелень» чемоданами.
Говоря же о текущем моменте, следует отметить, что, во-первых, воду сливали мы в этом году значительно зимой и ранней весной, когда соседям неудобно, генерируя электроэнергию для прохождения «затянувшейся» (для условий глобального потепления) зимы. Во-вторых, мы электричество от соседей, как было отмечено выше, получили в отопительный сезон, а в ирригационный период (весною и летом) нам свои обязательства так же придется выполнять. И в-третьих, сегодня просто слить воду уже нельзя. Система датчиков, контролирующих слив уже действует. Относительно же сопоставления с режимом Бакиева дополнительно отмечу: в те времена нам безальтернативно предлагали «собирать кизяк» («тезек тергиле» советовал лично президент К.Бакиев), и при этом сливали воду и продавали электричество, ложа деньги в личный карман. Сегодня же мы планируем строительство целого ряда ГЭС, как малых, так и из Верхне-Нарынского каскада, и солнечных и ветровых электростанций; подготовительный этап проекта «Камбарата-1» уже финансируется; соглашения о АЭС и ветровых электростанциях с РосАтомом уже подписаны.
В вопросе водно-энергетических взаимоотношений с соседями, справедливости ради, отметим, что и население Узбекистана, порою, возмущается, зачем, мол, мы отдаем Кыргызстану электричество, когда самим не хватает. В Казахстане же возмущаются, что мы им вовремя воду не поставляем. В 2023 году в очередной раз у них сгорели значительные площади сельхоз культур. В 2021 году, вдобавок к растительности, от нехватки влаги Казахстан потерял многие тысячи голов скота. Так что проблемы недостатка влаги и энергии у нас общие, и решать их нам следует совместными усилиями.
И если в прошлом сотрудничество было не вполне эффективным, и каждый тянул одеяло на себя, то сегодня, как мне кажется, все «повзрослели» и понимают необходимость взаимного учета интересов. Отсюда и поставка электроэнергии в обмен на воду со стороны Казахстана и Узбекистана в последние годы. Более тесное взаимоотношение и в других отраслях также прослеживается.
Недостатки сотрудничества в регионе, да и внутри страны, между соответствующими структурами, ответственными за водную проблематику, конечно, пока тоже имеются немалые.
Так, например, до недавнего времени государственную политику по воде в Кыргызской Республике определяло Министерство Природных Ресурсов; базой данных гидропостов и метеостанций ведал Кыргызгидромет при МЧС; служба водных ресурсов, занимающаяся ирригацией была при Министерстве Сельского Хозяйства; Министерство энергетики в республике курирует крупнейшее водохранилище в Кыргызстане, Токтогульское, но водой оно не занимается, уделяя внимание лишь энергетическим вопросам на этом крупнейшем водном объекте республики; гидрогеологическая экспедиция, владеющая базой данных подземных вод находится при «Кыргызгеологии», структурном подразделении Министерства природных ресурсов, экологии и технического надзора Кыргызской Республики.
Создание отдельного Министерства водных ресурсов, сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности, как мне кажется, не дали каких-либо изменений для решения водных проблем республики и улучшения позиций Кыргызстана в региональном разрезе. Это преобразование выглядит больше как изменение вывески, при отсутствии действенных структурных изменений и улучшения содержательной части в управлении всей совокупностью водных ресурсов республики.
Так что отсюда становится очевидным, что необходима реорганизация управленческих структур по воде в Кыргызстане. В частности, создание отдельного Министерства водных ресурсов, способного координировать все вопросы по воде, как это было сделано в 2023 году в Казахстане, было бы весьма актуальным!
Если говорить о взаимодействии в регионе Центральной Азии, то на региональном уровне мы с 1992 года координировали вопросы управления водными ресурсами в рамках Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии (МКВК).
Но в 2016 мы перестали посещать деятельность этой структуры, и, соответственно, больше не могли влиять на решения МКВК, но их решения влияли на нашу деятельность. Хотя, порою, мы даже не знали о их решениях. Возможно, выход из МКВК в 2016 выглядел достаточно целесообразным, ведь наше мнение по целому ряду вопросов тогда в полной мере игнорировалось (в том числе, отчасти, и по нашей вине, поскольку при отсутствии министерства, занимающегося водными проблемами, мы были представлены на встречах официальными лицами не выше заместителя министра, а порою и просто завотделом, то на встречах более высокого уровня Кыргызстану даже слова не давали).
В текущей ситуации, когда высшее руководство и Казахстана, и Узбекистана проявляет глубочайший интерес к более тесному взаимодействию и взаимовыгодному решению водно-энергетических проблем региона, для нас, думаю, является оптимальным решением вернуться в МКВК и влиять на ее деятельность! Взаимодействие на экспертном уровне послужило бы отличной базой для дальнейших взаимовыгодных решений на высшем уровне.
А решать у нас по водной проблематике есть много что. Например, по оценке ИВПиГЭ НАН КР, «на сегодняшний день проблемы оплаты и взаиморасчетов между странами все еще остаются неразрешенными, а также до сих пор не разработаны строгие правила и принципы межгосударственного вододеления».
Закрепив «право суверенитета на водные источники и водные ресурсы, содержащиеся в пределах территориальных границ» в абсолютно однотипном формате, «ни одно государство в своем законодательстве не уточнило, на какие именно водные ресурсы распространяется право собственности – формируемые на территории данного государства или поступающие извне».
В своем законодательстве мы, например, прописали, что:
1) договоренности по вопросам использования водных ресурсов рек должны иметь целью достижение взаимной выгоды на справедливой и разумной основе;
2) Кыргызская Республика исходит из того, что каждое государство имеет право в пределах своей территории использовать водные ресурсы реки с целью получения максимальных выгод. Вопросы подачи воды, регулирования стока реки и платности водопользования или распределения выгоды от использования водных ресурсов являются предметом межгосударственных переговоров.
3) Кыргызская Республика, осуществляющая регулирование стока и подачу воды государству, находящемуся ниже по течению реки, имеет право на возмещение расходов по строительству, реконструкции и эксплуатации водохранилищ и иных гидротехнических объектов межгосударственного значения.
Но до сих пор мы не могли прийти к взаимовыгодным условиям взаимодействия. То, что пошли подвижки и Кыргызстан начал получать компенсацию за воду - это замечательный признак готовности к компромиссам со стороны соседей и в целом - большое достижение текущей власти. Перейдя к более комплексному взаимодействию по водной проблематике, Кыргызстан и регион Центральной Азии в целом смогли бы достичь гораздо больших результатов.
Как отмечает международный эксперт по водным ресурсам и изменению климата Булат Есекин, «Правовые механизмы [созданные в прошлом] работали, пока воды было достаточно. С ростом дефицита воды страны верховья говорят о приоритете интересов собственных потребителей. Поэтому необходимы другие механизмы решения проблем». И в качестве решения проблем он предлагает «совместное бассейновое управление, с разделением выгод и рисков, с поиском наиболее выгодных способов использования воды вне зависимости от границ».
По его оценкам, «В этом случае вода будет больше использоваться там, где она дает наибольшую выгоду, экологическую, социальную, экономическую». Как он полагает: «В этой ситуации чаще всего в низовьях идет максимальный эффект. Но необходимо создать такой механизм, чтобы странам верховья стало выгоднее пропускать эту воду. То есть часть доходов должно будет перераспределяться, принося большие доходы, чем страны получают сейчас». (Булат Есекин, «Как будет решать проблему дефицита воды новое министерство…»)
Так, например, при таком использовании, согласно расчетов Всемирного Банка и ПРООН, более 73 миллиардов долларов в год будут дополнительные выгоды в бассейне реки Сырдарья. И договорившись о взаимовыгодном перераспределении доходов, все были бы в выигрыше. Конечно же, в этом случае всем придется поработать над замещением водоемких производств более эффективными, повышением продуктивности воды и земли, изменением принципов управления водными ресурсами.
В конечном итоге, как подчеркивает Арман Ахунбаев, Руководитель центра отраслевого анализа Евразийского Банка Развития, «только соглашения между лидерами стран способны решить проблему». (Хронический дефицит воды для стран центральной Азии и возможные пути решения) Но решать эти проблемы надо. Иначе противоречия сами не рассосутся. А водный ресурс будет использоваться также неэффективно, грозя в будущем значительными потрясениями и конфликтами.
Выводы:
1. Водно-энергетические проблемы в регионе связаны с более быстрым повышением температур в Центральной Азии и ростом населения;
2. Отсутствие целенаправленной политики по разрешению водно-энергетических проблем в предыдущие десятилетия после распада СССР усугубило проблемы как нехватки воды, так и недостаточной генерации электрической энергии.
3. Воды не хватает не потому, что ее кто-то кому-то сливает. В республике возросло потребление электроэнергии, а генерирующие мощности в течение трех десятилетий никто в республике не развивал. В сложившихся обстоятельствах Кыргызстан выстраивает с соседними странами взаимовыгодное сотрудничество по обеспечению водой в ирригационный период взамен электроэнергии в отопительный сезон;
4. На текущий момент складываются благоприятные условия для комплексного и долгосрочного решения водных и энергетических проблем между странами региона на взаимовыгодной основе;
5. Дополнительный экономический эффект от «совместного бассейнового управления, с разделением выгод и рисков, с поиском наиболее выгодных способов использования воды вне зависимости от границ» только в бассейне реки Сырдарьи составляет более 73 миллиардов долларов в год;
6. Для максимального эффекта для Кыргызстана, чтобы понимать, что нам действительно выгодно, и где преобладает интерес у соседей, нам необходимо усилить наш исследовательской потенциал в водно-энергетической сфере;
7. Также для более эффективного управления водными ресурсами нам требуется реорганизация управленческих структур, с вероятностью создания отдельного министерства (агентства) водных ресурсов;
8. Проблемы водно-энергетического сотрудничества стран Центральной Азии в XXI веке будут усугубляться и далее, дефицит воды будет усиливаться. И эти вопросы в регионе необходимо решать совместно, не стараясь тянуть одеяло на себя. Вода должна служить объединяющим фактором, а не причиной для конфликтов и войн. Без диалога и конкретных решений будет хуже каждой из стран региона.
9. Для решения проблем по воде республике следует вернуться к взаимодействию со странами Центральной Азии в рамках существующих структур, таких как Межгосударственная координационная водохозяйственная комиссия (МКВК) и ускоренно решать водно-энергетические проблемы в рамках региона в национальных интересах как на экспертном, так и на высшем уровнях.
Уверен, взявшись за дело, в текущих обстоятельствах наша страна сможет решить все вопросы взаимодействия с соседями в водно-энергетической сфере. Причем мы сможем найти взаимовыгодные решения.
PS: Повышение уровня осадков в Центральной Азии в этом году не означает снижения угроз водной обеспеченности в регионе. Это лишь отражение эффекта Эль-Ниньо, начавшегося летом 2023 года и связанного с потеплением поверхности океана в центральной и восточной тропической части Тихого океана. Согласно наблюдений, на регион Центральной Азии этот эффект отражается повышением уровня осадков.
Искренне,
Бахтияр Игамбердиев
кандидат Исторических Наук, Докторант по экономике Кыргызско-Российского Славянского Университета, автор Книги «Экономическая Политика Кыргызстана 1991-2010: Опыт и Результаты», выпускник Магистратуры Института Европейской Политики (Берлин), выпускник стипендиальных программ в Университете Джорджа Мэйсона и Университете Индианы, США, выпускник Иссык-Кульского Государственного Университета им. К.Тыныстанова.
