Великий кыргызский писатель Чингиз Айтматов родился 12 декабря 1928 года. Я его впервые увидел в 1951 году, когда ему было 23 года, а мне 15 лет. Чингиз Торекулович учился на 4-ом курсе зоотехнического факультета Кыргызского сельскохозяйственного института им. К.И. Скрябина, я же только что поступил на 1-ый курс агрономического факультета.
…Получив аттестат зрелости, я спросил совет у своего отца, который был строг, но заботлив: «Куда пойти мне учиться?». «Я не знаю, каким там профессиям учат, но поступай на любую, кроме двух: артиста и торгаша», – ответил он. А я хотел стать певцом, как мой великий земляк Муса Баетов. Еще на весь район поступило одно место для обучения в Московском вузе – во Всесоюзном институте торговли, и оно досталось мне, как отличнику школы. Однако я ничего не говорил об этом отцу, так как его слово было для нас законом. По приезде в столицу явился в Кыргызский государственный университет, чтобы поступить на филологический факультет, так как там преподавание велось на кыргызском языке, а я, по существу, не знал русского. И здесь произошла первая моя «трагедия»: не приняли мои документы в связи с тем, что мне всего лишь 15 лет, а согласно Правилам, в вузы принимали лица от 17 до 35 лет. Я чуть ли не заплакал. Но чувство чести стояло на первом месте и я решил, что обязательно поступлю в любой институт, чтобы не возвращаться домой, опозорив своих родителей. И абсолютно случайно попал в Сельскохозяйственный институт. Здесь сразу же приняли мои документы, как у представителя отдаленного и высокогорного района. При этом я никак не предполагал, что впереди меня ожидают два сюрприза. Первый, что я увижу Чингиза Айтматова, и второй – стану в будущем академиком Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. Ленина в Москве, а затем только изберут академиком Национальной академии наук Кыргызской Республики.
В первый день сентября 1951 года на торжественном митинге, посвященном началу учебного года выступил с яркой речью высокий и очень грамотный молодой человек. Это был единственный сталинский стипендиат института Чингиз Айтматов. В 1952 году вышел рассказ Чингиза «Газетчик Дзюйо». «Оказывается, Чингиз еще талантливый литератор» – начали восклицать все. Через 2 года Айтматов окончил институт и стал работать зоотехником Экспериментального хозяйства Института животноводства. А я получив в 1956 году диплом, уехал в село и работал рядовым агрономом отделения совхоза. Но я никак не мог предположить, что ровно через 10 лет лично познакомлюсь с Чингизом Айтматовым уже в Москве, причем в Кремле, и в течение более 40 лет буду близким для него человеком. В 1966 году состоялся XV съезд Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи (ВЛКСМ). В числе делегатов оказался и я. Нас приветствовал сам Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. И тут произошло одно крупное событие в моей жизни. Меня избрали членом Центрального комитета Всесоюзного комсомола. Затем в банкетном зале Кремлевского Дворца Съездов устроили прием в честь нового состава ЦК ВЛКСМ. Согласно алфавиту я оказался за одним столом с Юрием Гагариным. Его и Валентину Терешкову тоже избрали членами ЦК комсомола. Я даже чокнулся рюмкой с самим Гагариным. Затем я увидел в зале Чингиза Айтматова, приглашенного в качестве почетного гостя съезда ВЛКСМ. «Я наслышан о тебе», - сказал он и поздравил меня и первого секретаря ЦК комсомола республики Сагына Наматбаева с избранием в члены ЦК ВЛКСМ. Айтматову тогда было 38 лет, а мне ровно 30. Знакомство в таком историческом месте, как Кремль, оказалось весьма длительным и исключительно плодотворным. Нашему дальнейшему сближению способствовал мой карьерный рост по служебной лестнице, что позволяло встречаться с Чингизом Айтматовым на различных республиканских и общесоюзных мероприятиях. В 1967 году я был избран депутатом Верховного Совета Киргизской ССР. В 1968 году меня назначили первым заместителем министра сельского хозяйства республики, а в 1971 году избрали первым секретарем Сокулукского райкома партии и членом ЦК Компартии Киргизии.
Чингиз Торекулович принимал активное участие в работе пленумов ЦК, так как и он являлся членом Центрального Комитета Компартии Киргизии. Айтматов как-то мне говорил: «Шутки с властями плохи». И он строго придерживался этого правила и умел налаживать теплые отношения с первым секретарем ЦК Компартии Киргизии Турдакуном Усубалиевым, затем и с его преемником Абсаматом Масалиевым, а с первым президентом Кыргызской Республики Аскаром Акаевым имел более чем дружеские отношения. При Горбачеве Чингиз Айтматов стал членом Президентского совета СССР. Этим самым я хочу подчеркнуть, что Чингиз Торекулович не любил конфликтовать с власть предержащими.
Однажды мы отдыхали на Иссык-Куле, в Государственной резиденции в Чолпон-Ате. Вдруг пришло правительственное сообщение о том, что состоится пленум ЦК Компартии Киргизии, и мы, члены ЦК, обязательно должны участвовать в нем. Чингиз Айтматов остерегался дорожно-транспортных происшествий, а летать самолетом вообще боялся. В то время между Чолпон-Атой и Фрунзе курсировал ЯК-40. Время пути составляло всего лишь 30 минут. «Я предпочел бы ехать на машине», – сказал Чингиз Торекулович. И тогда мы вместе поехали в столицу на райкомовской белой «Волге». Когда подъезжали к Фрунзе Ч. Айтматов сказал: «Может быть заедешь к нам домой?». В то время он жил на территории Правительственной резиденции «Ала-Арча», в собственном доме. Когда приехали, нас вышла встретить его первая супруга Керез Шамшибаевна. Она была настоящей хозяйкой Большого дома, мать двоих сыновей Чингиза – Санжара и Аскара. Я ее знал и раньше, так как она работала в спецполиклинике ЛОР-врачом. Будучи руководителем большого района я часто простужался и в этой связи я лечился у Керез Шамшибаевны. Она была настоящим профессионалом. Все ее уважали за скромность и простоту. Она никогда не выпячивала себя как жена великого писателя. Мы посидели часа два. Чингиз показал мне свой добротный дом и богатую библиотеку. Постепенно мы с Чингизом Торекуловичем становились очень близкими людьми. В ноябре 1977 года вышел в свет очерк Чингиза Айтматова «Образ эпохи» в главном политическом журнале Советского Союза «Коммунист». О его публикации я узнал из телефонного разговора с заведующим Отделом пропаганды ЦК КПСС Е.М. Тяжельниковым. Евгений Михайлович спросил: «Ты, Жамин, прочитал в “Коммунисте” очерк Айтматова “Образ эпохи”? Там же дается высокая оценка твоей работе самим Чингизом, причем в юбилейном номере журнала, посвященном 60-летию Великого Октября. Я от души поздравляю тебя. Так держать!»
...С Тяжельниковым я был знаком с 1968 года, когда мы, члены ЦК, избрали его первым секретарем ЦК ВЛКСМ вместо Сергея Павлова. В том же году состоялся Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Софии. В числе советских участников оказался и я. Делегацию возглавлял Евгений Михайлович Тяжельников и в нее входила и первая женщина-космонавтка Валентина Терешкова. На одной из встреч с представителями молодежи мира предоставили слово и мне, как молодому ученому, первому заместителю министра сельского хозяйства и депутату парламента Киргизской ССР. Мое выступление очень понравилось Тяжельникову, он пожал мне руку и сказал: «Будем знакомы!» Однажды узнав, что Чингиз Торекулович находится в Москве, он пригласил нас в Колонный зал Дома союзов на концерт симфонического оркестра под дирижерством Владимира Федосеева. После концерта мы поехали к нему домой. Тяжельников был ровесником Айтматова и очень уважал его. Нас тепло встретила супруга Евгения Михайловича в огромной квартире в центре Москвы. Они жили вдвоем. К сожалению, у них не было детей. Мы посидели, поужинали по-европейски и поговорили по душам. Затем на большущем «ЗИЛе» нас отвезли обратно в гостиницу Москва. В 1971 году Е.М. Тяжельников приезжал в нашу республику и вместе с первым секретарем ЦК Компартии Киргизии Турдакуном Усубалиевым посетил пшеничные поля нашего института земледелия. Первым секретарем ЦК ВЛКСМ Евгений Михайлович проработал 9 лет и в 1977 году его утвердили заведующим Отделом пропаганды ЦК КПСС.
Творческий путь Чингиза Айтматова был весьма тернистым. Например, повесть «Лицом к лицу», опубликованная в 1957 году, была шоковой, как разорвавшаяся бомба. «О чем он пишет? О дезертирстве советского человека? О беглеце? Об изменнике Родины? Это же ужас!» – говорили тогда критики. А когда на следующий год вышла «Джамиля», вопрос стоял иначе: «Как может советская женщина не дождаться своего мужа, воюющего против фашизма, и “гулять” с чужаком, да и еще сбежать с ним Бог знает куда?» Союз писателей республики возмущался тем, что Айтматов своими произведениями разрушает фундаментельные устои древнего кыргызского народа, его вековые традиции и национальные особенности.
Чингиза Торекуловича спасла публикация «Джамили» на русском языке в журнале «Новый мир». Горячо поддержали Айтматова выдающийся французский писатель Луи Арагон, титан казахской литературы Мухтар Ауэзов, живые классики Михаил Шолохов и Александр Твардовский. А после присуждения в 1963 году 35-летнему Чингизу Айтматову Ленинской премии за «Повести гор и степей», где центральное место занимает «Джамиля» всё стихло и все начали восхвалять Чингиза до потери сознания. Чингиз Айтматов продолжал творить новые шедевры: «Тополек мой в красной косынке» (1961), «Первый учитель» (1962), «Верблюжий глаз» (1962), «Материнское поле» (1963), «Прощай, Гульсары!» (1966), «Белый пароход» (1970), «Восхождение на Фудзияму» (1973), «Пегий пес, бегущий краем моря» (1977).
Родина высоко оценила творческий подвиг Чингиза Айтматова, о чем свидельствует присвоение ему высокого звания Героя Социалистического Труда в 1978 году. Это был уникальный случай. Об этом мне рассказывал лично тогдашний первый секретарь ЦК Компартии Киргизии Турдакун Усубалиев. Несмотря на всякие слухи и даже сплетни, Т. Усубалиев высоко ценил Ч. Айтматова и признавал его, как одно из высших национальных достояний Кыргызстана. Он предпринял заблаговременно решительные меры для принятия решения ЦК КПСС по присвоению Айтматову звания Героя Социалистического Труда в связи с его предстоящим 50-летием. С соответствующим ходайством республики Турдакун Усубалиевич заходил к секретарю ЦК КПСС по идеологии, «серому кардиналу» партии М.А. Суслову. Он сходу отверг данное предложение, заявив, что «Мы, разумеется, высоко ценим Айтматова, однако ещё никогда и никому не давали такой высший знак отличия в связи с 50-летием. Даже великому Шолохову, лауреату Нобелевской премии присвоили звание Героя Социалистического Труда, когда ему исполнилось 62 года. Так что, товарищ Усубалиев, не торопите события» Однако Турдакун Усубалиевич не остановился на этом. Всё основательно продумав, он решил зайти к самому Л.И. Брежневу, с которым у него были достаточно теплые отношения. Когда начал говорить Брежневу об Айтматове, тот спросил у Усубалиева: «А ты был у Суслова?» «Да, уже был», - ответил Усубалиев. «И что?» – переспросил Генсек. «Ничего!» – сказал Усубалиев. Тогда Брежнев, вызвав своего помощника, дал личное поручение проработать вопрос в Секретариате ЦК КПСС. И вот вам результат. 31 июля 1978 года выходит Указ Президиума Верховного Совета СССР, подписанный его председателем Л.И. Брежневым, о присвоении Чингизу Айтматову звания Героя Социалистического Труда с вручением Ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот». Тогда Айтматову не было даже 50 лет, поскольку он родился 12 декабря 1928 года.
У нас, как это принято, очень мало говорят о личной жизни того или иного крупного государственного или творческого деятеля. Этим самым образуются «белые пятна» в биографии выдающихся личностей. Если вести разговор о Чингизе Айтматове, то он в своей жизни пережил четыре драмы. Первой драмой стала потеря отца в возрасте 10 лет, в 1938 году. Ч. Айтматов долго не мог найти место захоронения Торекула Айтматова. Поэтому неслучайно не могиле своей матери на Ала-Арчинском кладбище Чингиз вывел слова отчаяния «Я не знаю, где ты похоронен, отец». Тайна открылась только в 1991 году. Братскую могилу в Чон-Таше по предложению Ч. Айтматова назвали Ата-Бейит. Думается, что в сознании Чингиза навсегда сохранился отпечаток страха, пережитого в конце 1930-х годов. И он, несомненно, отразился на формировании его личности и характера. При всех всевозможных радостях жизни Чингиз Торекулович был задумчивым, скрытным и осторожным. Никогда не кичился своей славой и не торжествовал, даже когда его носили на руках. В то же время Айтматов был полон решимости претворять в жизнь задуманное, добиваться намеченного. Он четко знал чего хочет, куда и как стремиться. Ценил время и каждую минуту использовал по назначению. В этом – весь Чингиз. Это был очень целеустремленный человек. Только благодаря своей творческой воле, упорству и трудолюбию он оставил будущему поколению огромный клад духовных ценностей.
Второй драмой Ч. Айтматова стала его невероятно большая любовь к великой кыргызской балерине Бюбюсаре Бейшеналиевой и ее кончина в 1973 году.
...С Б. Бейшеналиевой я был знаком с 1959 года. Дело было в Большом театре СССР, где проходили представления великой балерины XX века Галины Улановой в связи с ее 50-летием. Будучи в Москве я с трудом с рук достал один билет на балкон. Я стоя смотрел как танцует Уланова. Во время антракта зашел в уютный буфет театра, чтобы купить любимый бутерброд с докторской колбасой и двойное золотое московское пиво. И тут кто-то крикнул: «Жамин, сюда!». Это был будущий выдающийся композитор и дирижер Калый Молдобасанов. Рядом с ним находился другой композитор Таштан Эрматов. Спиной ко мне стояла стройная женщина. Калый аке сказал: «Бюбюсара, познакомься, это мой брат Жамин Акималиев». Она резко повернулась ко мне – такой божественной красоты и ослепительно улыбающаяся, что моя пивная бутылка вылетела из рук на пол. «Что с вами, молодой человек?» – спросила она, окончательно обессилив меня. Тогда мне было 23 года. А Бюбюсаре Бейшеналиевой – 33 года, но она выглядела, как 18-летняя, как «тополек мой в красной косынке». После представления мы отправились в представительство Киргизской ССР в Москве. Я пригласил их поужинать где-нибудь в центре. Бюбюсара заявила, что плотно ужинать ей не позволено, поэтому давайте пообедаем завтра в ресторане Узбекистан, что на Цветном бульваре. Когда мы вчетвером прибыли в ресторан, то там стояла большая очередь. Тогда красавица Бюбюсара своей знаменитой походкой пошла в направлении входа. Стоявшие в очереди смотрели на нее с открытыми ртами и в полной тишине. Только тогда, когда она пригласила еще и нас, люди начали ворчать. «Все эти мужчины мои», - приветливо сказала Бюбюсара. И никто не стал возражать. Заявив, что ей надоела европейская кухня, она заказала себе суп-мастава, манты, горячую лепешку и зеленый чай. Высокий и худой, как Дон Кихот, Калый Молдобасанов крайне удивился: «Тоже мне называется балерина. После такого обилия мучного, ты же, Бюбюсара, поправишься. Как тогда будешь вертеть своими красивыми ножками?» «Калыйчик, - ласково ответила она, - я же не дирижер, как ты, который и только машет своими волшебными палочками, а балетная танцовщица, беспрерывно подпрыгивающая по нескольку часов в день. Мне нужна энергия в виде калорийной пищи. До сна еще далеко, всё рассосется» Все дружно рассмеялись. Вот такую простенько-простую, немного кокетничающую Бюбюсару я увидел впервые. Она буквально покоряла и укрощала мужчин своей непосредственностью и необыкновенной свежестью. Особенно поражало всех исполнение Бюбюсарой Бейшеналиевой роли Айдай в балете «Чолпон». Она действительно была «утренней звездой» всего Кыргызстана.
Об очень близких отношениях Чингиза с Бюбюсарой я начал узнавать в 1960-е годы, когда Айтматов уже не скрывал или не смог скрывать своих чувств к ней. Понимающие люди выражали солидарность с их большой любовью. А многие наоборот осуждали. Всё возрастающей любви способствовал и тот факт, что в 1966 году Чингиза и Бюбюсару одновременно избрали депутатами Верховного Совета СССР. И в течение целых четырех лет они ездили в Москву и обратно в одном поезде и, по существу, жили вместе. Насколько мне известно у Чингиза были намерения жениться на Бюбюсаре, несмотря ни на что. Его твердой решимости осуществить свое стремление помешала только смерть Бюбюсары в 1973 году. Я присутствовал на похоронах Бейшеналиевой. И Айтматов никого не стеснялся в выражении своей великой скорби в связи с уходом в иной мир своей «вечной невесты».
(продолжение следует)
