Инцидент с задержанием граждан Кыргызстана в Москве вызвал широкий общественный резонанс и официальную реакцию МИД КР. Эта ситуация, на первый взгляд локальная, но выявила более широкие геополитические процессы: трансформацию баланса сил в Центральной Азии, тенденцию стран ЦА региона к новым формам регионального сотрудничества. Сложившаяся ситуация указывает на постепенные изменения в структуре кыргызско-российских отношений. Кыргызстан остаётся союзником России по ряду международных платформ, включая ЕАЭС и ОДКБ.
Показательно, что инцидент произошёл на фоне общего снижения миграционного потока из КР в РФ, ужесточение миграционной политики в РФ, роста экономического взаимодействия Кыргызстана с Китаем, Турцией и странами ЕС.
В последнее время наша страна активно участвует в региональных инициативах Центральной Азии и в рамках Организации тюркских государств. Форматы консультативных встреч, инфраструктурные проекты и совместные инициативы в сфере безопасности становятся важной составляющей внешнеполитического курса страны. Параллельно развиваются отношения с Турцией и Азербайджаном — как в экономической, так и в культурно-гуманитарной плоскости. Эти процессы отражают стремление к балансу интересов и снижению зависимости от одного центра влияния с учетом усиления геополитического противостояния больших игроков.
Инцидент в Москве не стал поворотным моментом, но подчеркнул существующие чувствительные точки в двусторонних отношениях. Кыргызстан думаю хоть и будет сохранять сотрудничество во всех сферах с РФ, но при этом явно набирает силу процесс взаимодействия внутри региона между странами соседями и в рамках тюркского и азиатского направлений.
И если рассматривать эти тенденции, то они могут быть интерпретированы и в свете концепции Большой Центральной Азии, предложенной Фредериком Старром. В своей модели Ф. Старр указывает на необходимость расширения понятия Центральной Азии за пределы постсоветской «пятёрки», включая Афганистан, южный Кавказ и другие сопредельные территории, и на стратегическую важность самостоятельного, интегрированного и координированного развития региона — вне внешней гегемонии. То есть одной из целей США является стремление оторвать или снизить влияние России и КНР в постсоветских странах ЦА. Ключевые принципы модели Старра:
• Регион как самостоятельный центр силы, а не периферия соседних держав;
• Ориентация на многостороннюю кооперацию, включая Турцию, Южную Азию и страны Ближнего Востока;
• Расширение инфраструктурной и гуманитарной связанности региона, минуя прежние зависимости от России;
• Переход от пассивной интеграции к субъектности в международных делах.
Конечно, видение новой (большой) ЦА Ф. Старром, где Узбекистан будет играть стержневую роль и географически охватывать Афганистан, Южный Кавказ, скорее всего похож на другой проект США «Большой Ближний Восток».
Нельзя исключать, что в свете идей Ф. Старра, реакция Кыргызстана на действия российских правоохранителей — не просто дипломатический протест, а стремление выстраивать партнёрство на равноправной основе и возможность встраиваться в более широкие региональные архитектуры с учетом многовекторности.
К сожалению, подобные непредвиденные инциденты в отношении мигрантов, роста негативных настроений к лицам азиатской внешности в обществе России, создают условия для обратной реакции среди народов стран ЦА и влияют на стратегические двухсторонние отношения двух стран.
Инциденты, подобные произошедшему в Москве, требуют деликатного и уважительного подхода со стороны всех участников. В условиях изменяющейся международной среды устойчивое партнёрство возможно только при взаимном учёте интересов, доверии и открытом диалоге. Кыргызстан демонстрирует готовность к такому подходу — как в отношении России, так и в рамках широкой региональной кооперации.
