100 лет великому киргизскому поэту Суюнбаю Эралиеву, духовному наследнику Алыкула Осмонова. Я думаю, что те, кому сколько-нибудь интересна поззия Кыргызстана (а ведь нельзя не плениться вдохновенно-роскошными образами "Манаса"), должны, изумившись величию эпоса, перейти к чтению лирики прежде всего двух этих авторов. Далее - творчество моего близкого друга, увы, давно покойного Жолона Мамытова. А вообще-то в Киргизии есть ряд высокоталантливых поэтов...
Эралиев дорожил общением с москвичами-ровесниками. Приятельствовал с Александром Межировым, его стихи переводил Борис Слуцкий...Я, принадлежавший к совсем иному поколению, любил этого старика (ну, представления о старости с годами меняются). И любил разговаривать с ним. У него был большой жизненный опыт, в том числе, фронтовой, окопный. И в стихах его и в устных рассказах мудрость сочеталась с живостью воображения. И в душе до конца не иссякала жажда познания. По просьбе Эралиева я составил для него список русских поэтов, которых ему стоило прочитать. Однажды он с гордостью сообщил мне, что список освоил...
Как-то, путешествуя по Таджикистану, я случайно узнал, что Эралиеву исполняется 90 лет. Вылетел из Душанбе в Бишкек, но настала ночь и на юбилейные торжества я опоздал (впрочем, я и стремился к личному общению, а не к сидению за генеральными бешбармаками). Утром я пришел в дом к Эралиеву. Хозяин, заметно утомленный всем вчерашним, меня приветствовал и налил фужер коньяка мне и рюмочку себе. Выпили, и я задал идиотский вопрос: "Как Вы себя чувствуете?" Суюнбай-ака ответил:"Доживи до девяноста лет и узнаешь!"
А вот и прошло десятилетие. Я думаю о судьбе поэта, оставившего глубокий след в моей жизни.
К сему одно стихотворение и один перевод.
НАРОДНЫЙ ПОЭТ
Народный поэт в девяносто. Он сух и суров.
Сознание ясно и только ходить не под силу.
В последние годы не слушает он докторов,
Но слышит сердечную жилу.
Давно мы знакомы, я был недогадлив и юн…
Хвалу отвергает. Почтительно противоречу.
В стихах его скачет гнедой золотистый табун.
Потом лиловеет. И вечности мчится навстречу.
Слегка вечереет, и ветер доносится с гор.
Здесь детство прошло и не сделалось прахом.
Прощаемся мы, но еще он ведет разговор
Уже не со мной, а с Аллахом.
18 октября 2011. Бишкек
Суюнбай ЭРАЛИЕВ
НА КОНЕ
Напрягся скакун. Я шепнул ему: «Чу» —
И в чуткую кожу впечатал камчу.
И мчит меня, мчит аргамак быстроногий
В разгаре весна… Я полями скачу.
Лечу, словно пуля. И в гриве коня
Запутался ветер, нагнавший меня.
Гудит, и рокочет, и свищет, как пламя,
И грива взметнулась обрывком огня.
И с грохотом время навстречу летит,
Стуча, ударяясь в четверку копыт.
И вдруг разлетается ливнем осколков,
Как будто упало стекло на гранит.
Нет скорости большей, и — смерч под мной,
И мнится — простор на исходе земной.
Две черные полы распластаны вихрем,
И сильные крылья шумят за спиной.
Отпрянули горы, я грудью рассек
Теснину ущелья, и выход широк,
И я вырываюсь в бескрайние степи,
Как белых стихов белопенный поток.
(перевод М.С.)