Кто-то из умных людей говорил, что ничто не меняется так быстро, как прошлое. Мы с высоты сегодняшнего дня видим, как наше прошлое, все дальше отдаляясь от нас, переворачивается, меняя свои привычные контуры, обнаруживая какую-то новую грань, порой восхищая, но и пугая своими опасными зигзагами.
Взять, к примеру, наше недавнее советское прошлое. Оно только на первый взгляд кажется таким стабильным и идеологически одномерным. Как теперь выясняется, в его недрах накапливалась вулканическая сила идейно-политического и социального извержения, шла постоянная борьба, нередко почти насмерть, возвышая одних, столь же опрометчиво низвергая с пьедестала других.
Не будем говорить о 20-30-х годах прошлого столетия, когда новая советская власть силой оружия и массовыми репрессиями самоутверждалась, обретая свой окончательный идеологический профиль. Но даже в 60-70-е, в поздние годы СССР, в период знаменитого кыргызского культурного “Серебряного века”, нашу тихую и мирную республику сотрясали свои идейно-политические конфликты, нередко отзываясь гулким эхом в масштабах большого Союза. Таким получился ставший почти легендарным идеологический диспут или конфликт между классиком кыргызской литературы Аалы Токомбаевым и всемирно известным писателем Чингизом Айтматовым, что имело место в году 1987-м, в закатный период Советской империи.
В те годы мы все считали этот эпизод кыргызской истории неким досадным, непреднамеренно-окказиональным событием, в котором столкнулись амбиции двух грандов кыргызской культуры, но не больше того. Только теперь выясняется, что эта драматическая сшибка никак не была случайным, личностным конфликтом двух важных фигур, частным диспутом очень уважаемых, знаковых людей.
К сожалению, в этом конфликте столкнулись слишком большие интересы, причем, интересы большой политики, политики масштаба Кремля со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Это было битвой гигантов, непримиримым сражением двух титанов. А речь шла не более и не менее о “Манасе”. Говоря другими словами, ставки были слишком высоки и цена конфликта была бесспорно судьбоносной, в то же время политически и идеологически глубоко мотивированной. И в том 1987 году вся страна, особенно кыргызское население, моментально разделилась на два лагеря--тех, кто поддерживал старейшину кыргызской литературы Аалы Токомбаева, и тех, кто взял сторону Айтматова. Нетрудно догадаться, что сторонников Чингиза Торекуловича, в то время обладавшего колоссальной популярностью и непререкаемым личным авторитетом, было подавляющее большинство.
Если в двух словах, то суть конфликта сводилась к тому, что Токомбаев выступил категорически против издания так называемого орозбаковского варианта “Манаса” под редакцией Айтматова, в котором, по мнению классика, слишком обнаженным был националистский пафос, проводилась чуть ли захватническая идея, что не характерно эпосу и может негативно отразиться в китайско-советских отношениях и т.д. Аксакал кыргызской литературы, воспитанный в атмосфере “классовой борьбы” 20-30-х годов, стрелу своей явно идеологически мотивированной критики направлял против Айтматова, который продвигал “Манас” во всем мире, в то же время открыто и всесоюзно позиционировал себя как защитник кыргызского (и не только кыргызского, но и всех нерусских языков, ставших маргинальными) языка. Он на этой основе стал почти всеобщим выразителем культурно-языковых интересов всех малых народов СССР, одновременно активно выступая за знание русского языка как языка культуры и науки и сам являясь живым воплощением реального двуязычия.
Очень важным обстоятельством было то, что своими всемирно известными романами гениальный создатель Манкурта почти открыто шел наперекор генеральной линии коммунистической партии, а идеологический “вред” от произведений кыргызского писателя никак не был меньше, чем от сочинений и выступлений, скажем, А. Солженицына или А. Сахарова. Но его спасала горбачевская политика демократизации и гласности, иногда помог сам последний президент СССР лично.
Теперь, спустя почти сорок лет с того времени, выясняется, что терпение “верхов” тогда все-таки лопнуло и Айтматова собирались как минимум остановить в его критике национальной политики Союза, каким-то образом утихомирить, а еще лучше вообще заставить замолчать. И решили поколебать слишком прочную международную и внутринациональную позицию столь знакового писателя руками и авторитетом его же соотечественника--Аалы Токомбаева, одного из зачинателей кыргызской профессиональной литературы, бесспорно великого деятеля отечественной культуры. За аксакалом стояли местные секретные службы, главное, такие всесоюзно популярные газеты, как газеты “Правда”, “Известия”, “Комсомольская правда”. А курировали и вели этот нешуточный идеологический диспут союзные структуры безопасности.
Могут спросить: а где доказательства, что за этим диспутом стояли слишком серьезные силы? А в том, что “Известия” и “Комсомольская газета” наперебой печатали статьи журналистов Г. Шипитько и В. Романюк, где открыто подвергались критике “идейное двоедушие” Айтматова, его заигрывание с национальными чувствами народов, несправедливость по отношению к Токомбаеву, организация клеветнической и односторонней информационной компании против аксакала и т.д. Разумеется, автор “Плахи” и “Буранного полустанка” отвечал на критику, вел свою активную компанию в прессе. Ситуация вокруг этой битвы двух кыргызских грандов стала известной во всем Союзе, а слава Айтматова -- защитника местных языков и культур росла в стране не по дням, а по часам. А в Кыргызстане он воспринимался чуть ли неким живым Манасом.
Опустим подробности и отметим, что со временем атака против Айтматова только активизировалась и принимала характер похвальной системности. Вскоре появилась и группа местных рьяных защитников Токомбаева, которые выступили печатно опять же с ведома местных секретных служб и партийных организаций, а Чингиз Торекулович постепенно больше защищался, чем нападал. Потом появились очень серьезные статьи о его творчестве во всесоюзной прессе. И тут его особо не жаловали. В дело подключились весьма маститые московские научно-критические силы в лице С. Аверинцева, В. Лакшина, В. Бондаренко, В. Кожинова и др. Это был очень трудный период жизни автора “Джамили”. И, в конце концов, ему пришлось оставить знаковую должность председателя Союза писателей Киргизии и незаметно ретироваться в Москву в качестве главного редактора “Иностранной литературы”. Считалось, что позиции Айтматова в Москве почти непоколебимы, но все оказалось далеко не так. Тем временем и политика перестройки захлебнулась в собственной пене, а Горбачев неуклонно терял в авторитете.
… Как свидетельствует очень близкий к Чингизу Торекуловичу человек, в конце 80-х все-таки советские секретные службы вплотную подбирались к писателю и решились, наконец, его взять, хотя не совсем теперь понятно, что они могли сделать с ним даже после “взятия”. А в то время писатель как раз работал в Переделкине, в пригороде Москвы, ни о чем не подозревая. …И вдруг раздается телефонный звонок от очень близкого знакомого писателя, который его предупреждает о предстоящей непонятной задержке, о которой знал, судя по всему, лично В. Крючков, глава КГБ СССР. Ошарашенному столь неожиданным известием писателю тот же доброжелатель посоветует немедленно найти способ и позвонить лично Михаилу Горбачеву. И писатель сумеет-таки выйти на последнего президента еще живого Союза, и сообщить о полученной из надежных источников информации. И тот спас его. Очень хотелось бы нам узнать об этом поподробнее, но этого уже нам не дано. По-видимому, Михаил Сергеевич убедил шефа КГБ, какого масштаба будет политический скандал, если “возьмут” всемирно известного кыргызского писателя.
Так закончилась эта битва, битва титанов, которые в году 87-м всерьез померились силами, но не было явного победителя. На самом деле нелепо было бы заподозрить в Токомбаеве врага и оппонента “Манаса”, имея в виду, сколь много он сделал для подготовки к изданию эпоса в прежние годы. Его намеренно натравливали против Чингиза Торекуловича другие силы. Об Айтматове и речи нет--он был и остался самым большим пропагандистом величайшего культурного наследия кыргызов. Беда состояла в том, что в дело вмешалась большая политика, а она хотела столкнуть двух грандов с тем, чтобы одного поощрять и подталкивать, а другого дискредитировать.
К сожалению, этот диспут обоим стоило немало здоровья и нервов. Токомбаев очень скоро ушел в мир иной--этот затянувшийся жесткий публичный спор все-таки его выбил из колеи, расшатал его здоровье и столь уважаемый человек покинул сей мир, изрядно потеряв свой авторитет в глазах сограждан из-за спора по “Манасу”. А “Манас”--это почти сакральная тема у нашего народа и любое покушение на него у кыргызов глубоко осуждаемо.
Да и Айтматову было тогда нелегко. Больше жил в Москве, чем в Бишкеке, а потом направили его послом СССР в крохотный Люксембург. После распада Союза получил должность посла суверенного Кыргызстана в Брюсселе.
С того времени утекло немало воды. Поменялась чуть ли эпоха. Страсти тех лет давно улеглись. Время все расставило по местам. Правда, появились новые проблемы с тем же “Манасом”, но это уже другая тема.
А мораль данной статьи в том, что эта битва титанов была во многом подогреваемой и подталкиваемой извне, но она, если смотреть через призму большой истории, никак не умалила чисто творческий вес, исторические заслуги и общенациональный авторитет ни одного из этих великих людей.
Но история -- поучительная и очень драматическая -- осталась.
(Из книги “История кыргызского государства”)
Осмонакун Ибраимов, профессор
