На исторических перевалах, в эпохи кризисов и катастроф, приходится серьезно задумываться над движениями исторической судьбы народов и культур.
Н.Бердяев
Год назад все вопрошали, что же будет после пандемии, каков он, этот постпандемический мир? А теперь приходится задумываться о том, какой он, XXI век – век прогресса или век войн, катаклизмов и конфликтов?! Век высоких технологий, облегчающий нашу жизнь всевозможными гаджетами или же уничтожающий человеческое в человеке?! Мы попрощались с веком двадцатым и победоносно въехали в век двадцать первый, и как обычно в суете перемен, которые накрывают нас с головой в промежутке эпох и исторических времен, не услышали сопровождающую этот переход мелодию, а она была словно та японская энка, о которой некогда писал Айтматов, лирика, тоска.., заклинание и непонимание, ожидание и прощание…
Как говорил А.Тойнби, «история существует только там, где есть время, и в основе истории лежит взаимодействие мирового закона – божественного Логоса и человечества, которое каждый раз дает Ответ на божественное Вопрошание, выраженное в форме природного или какого-либо иного Вызова». Новые вызовы – это новые вирусы, войны, что сложно было предположить в XXI столетии, непримиримые противоречия и порою безграничная недальновидность, граничащая с тупостью, в мире технологического прогресса и искусственного интеллекта. Все это обнажило трагедию времени, глубже – трагедию душ. Издревле считалось, что трагедия очищает и возвышает, однако нынешний век демонстрирует кардинальное смещение ориентиров человеческого существования, что отражается и в наполненности самого феномена трагедии. Складывается впечатление, что человек не просто претерпевает трансформации в своем развитии, но и обнаруживает чудеса приспособления к миру, к прогрессу, к ускорению темпов исторического времени.
Обратной стороной этого повсеместного прогресса становится столь же высокий уровень падения духовных ценностей, моральных устоев и личностных установок. Трагедия человеческих душ рождает исковерканное сознание, которое формирует столь же дикие стандарты поведения. В пылу утверждения новых форм самовыражения человека, начиная от гендерной принадлежности и завершая духовными предпочтениями, теряется то самое главное, что отличало человека от животного и мужчину от женщины. Возможно, всеобщее равенство – это замечательно, но кто сможет возразить, что также прекрасно было, когда мужчины оставались «настоящими» и держали слово, а если не могли этого сделать, то считали себя обесчещенными, и это было настолько важно, что все остальное не входило ни в какое сравнение с потерей своего имени и авторитета. Вряд ли, конечно, стоит призывать к возрождению харакири как способа доказать свои честь и достоинство, но и видеть людей, для которых данное слово – пустой звук тоже не вдохновляет. Как жаль, что на закате жизни или в ее срединной части, люди, воспитанные на этой культуре, поражают чудесами приспособления, основываясь на катастрофическом утилитаризме, столь не свойственном ранее, продавая и своих, и чужих и в слове, и в намерении, и в деле. Особенно жаль, когда это становится нормой жизни, низводя некогда высокие нормы интеллигентности и порядочности. И также жаль, что дискомфорт, долженствующий сопровождать человека от всего этого, отсутствует, порождая новые стандарты поведения.
Как жаль, что в пылу уравнивания полов и провозглашения бинарности и небинарности, мы забыли о некогда иных критериях определения личности, нормах социальности и самовыражения. Впору сдвоить праздники 23 февраля и 8 марта, и отмечать единый праздник ОНО. Прям как в песне, немного жаль твоей любви, немного жаль моей надежды. Как жаль, что в диковинку сейчас красивый жест и широкий взгляд как на межличностные отношения, так и на социальные процессы. Как жаль, что глаза застилаются от открытого проявления лизоблюдства, а щепетильность принимается как высокомерие и надменность. Как жаль, что нас сейчас больше занимают проблемы ориентации, а не наши проблемы материального и духовного убожества. Как жаль, что очень часто благородство не в ходу, и человек подает руку не тогда, когда помогает подняться упавшему, а когда позволяет себе снизойти до принятия рукопожатия. Как жаль, что за внешним не видится внутреннего, и человек живет в симуляционном пространстве с шорами на глазах, чем не матрица?!
Говоря философским языком, это и есть дискретный мир, когда балом правит фрагментарное сознание, а за знания принимается чрезмерная информативность. Но не надо забывать, что фрагментарность не позволяет ни увидеть целостности этого мира, ни тем более ее сохранить. Распад онтологического единства мира и привел нас от торжества человеческого разума к сосуществованию политических разумов, когда вместо диалога способом общения стала договоренность. Этот же распад вместо безусловных ценностей ввел в обиход так называемые базисные ценности, когда прагматизм из позиции превратился в способ существования. При этом разорванное сознание человека рождает иллюзии самовыражения, а симуляция признается за творчество. Впору воскликнуть, мир сошел с ума! Это ли ни апокалипсис, если не вселенский, то человеческого духа точно.
Трагедия времени выражается в спонтанности бытия человека в этом мире. Это ли не предел, за которым простирается пропасть небытия? Мы бравируем, что достигли пределов технического совершенства, но забываем, что без духа превращаемся в послушных роботов, чем не фантастика. И в это время, когда свет неба порой превращается в один-единственный луч надежды, а земля словно разверзается под ногами, к кому обращаться за нахождением выхода из тупиковой ситуации? Вряд ли ответ дадут компьютеры, пусть и запрограммированные на высокий IQ, на вопрос о сути нашего вопрошания? Как и много веков назад, так и в новом веке необходимо находить новые варианты ответов на все тот же извечный вопрос – так каков этот мир, и что в нем делать человеку? И ответы в первую очередь придут не из математических или химических формул и новых законов физики, хотя их значение ни в коем случае нельзя умалять. Неслучайно на протяжении всего летоисчисления философы ломали головы над этими вопросами, и сейчас ответы станут проекцией философского видения существа новых пространства и времени в контексте понимания сущности и существования человека. Это вопрошание должно прийти к обновленному ответу в процессе восхождения и реализации парадигмы современного мышления. Именно это должно спроецировать стереотипы, долженствующие развернуться в процессе образования. Надо учить мыслить, и только потом обучать всем современным методам. И как жаль, что это практически невозможно донести ни до властвующих в этом мире, ни до спящих в сфере науки и образования, ни до собственно массового сознания. Так в чем трагедия современности – во времени или в душах?
Жылдыз Урманбетова, доктор философских наук, профессор